его заметят. Присмотревшись, привыкнув глазами к темноте, Ним различил серый силуэт, быстро прошмыгнувший наружу. Ним поднялся и прокрался следом.

Велемир, освещённый слабым лунным светом, спешил за шатры, туда, где в загоне дремали лошади. Ближе к берегу озера ещё тлели костры и пахло острым дымом, палыми листьями и – сильнее и страшнее всего – холодной озёрной гладью. Ниму стало не по себе, и он ускорил шаг, чтобы не оставаться дольше наедине с озером, с причиной его несчастий. Он тоже шмыгнул к лошадиным загонам, не вполне понимая, собственно, для чего встал и зачем решил проследить за Велемиром.

– Велемир! – окликнул шёпотом Ним. Свечник поглаживал по морде смирную каурую кобылу и испуганно обернулся, застигнутый врасплох.

– Чего встал? – нахмурился он.

– А ты?

Велемир сердито махнул в сторону шатра.

– Спать иди. Переполошишь всех, ходишь туда-сюда.

– Не пойду я. Не спится. Ты-то что задумал?

В темноте лицо Велемира светилось бледным пятном, но Ним не мог различить, хмурится он или нет. Велемир повернулся спиной, сходил за седлом и уздой и подступился ближе к лошади.

– Эй! – снова окликнул Ним. – Что молчишь? Куда собрался? От нас сбежать решил?

– Если и решил, что же, позволения твоего просить?

Ним неуклюже поднял руку, желая тронуть Велемира за плечо, но пальцы не послушались, не разогнулись. Звериная лапа зависла в воздухе и бессильно опустилась. Нет, не сделаешь больше ничего, есть у него только один инструмент, и это – слова.

– Послушай, Велемир, – выдохнул Ним в спину другу, который надевал на кобылу уздечку. – Мы опостылели тебе, верно? Ты не обязан оставаться, ты прав. Но и сбегать вот так, среди ночи, как-то…

– Трусливо? Непочтительно? Всё верно, так и говори. Не могу оставаться больше, Штиль. Веришь? Ни минутой больше не могу.

– А убегать не попрощавшись можешь? Ты и правда думал, что мы – хоть я, хоть Энгле, могли отпустить тебя так? – Ним сцепил когтистые руки перед собой, чтобы не мешали. Поступок Велемира в самом деле вывел его из себя. – Нас не хотел с собой позвать? У нас тоже есть цели и незавершённые дела. Вместе договаривались дальше идти! Холодов ждали, забыл? Выходит, ты предать нас решил, один собрался. Думаешь, одному тебе опостылело тут сидеть? Да у тебя хоть руки целы, а я тут проклятье нажил, и бросать меня теперь нужно?

Велемир отпустил поводья лошади и опёрся руками на ограду, глядя прямо на Нима. Не прибранные ремешком волосы почти закрыли его лицо, но по тяжёлому дыханию Ним понял, что Велемир тоже нешуточно злился.

– Снова о себе да о себе, Штиль? Ручки свои ремесленные пожалел? Ах, не сумеешь больше вельмож в своём Царстве рисовать? – Велемир сплюнул на землю. Он не стал даже понижать голос, и Ним думал, что теперь точно всех перебудит. – Ты один здесь, как перст. У меня – семья. Отец неизвестно, добрался ли домой. Мать и сестра маленькая. Снаружи – Морь и безликие, разбой и самоуправство. Слышал, что пернатый Кервель говорил, когда из города вернулся? Слышал разговоры ватаг, что недавно к нам примкнули? Люди сходят с ума от страха. Сидят и ждут: придут грабить их деревню те, кто сам недавно остался без крова? А если кого-то из семьи заподозрят в том, что он болен, то ночью соседи могут заколотить двери и окна и поджечь дом вместе с людьми. Что, если и с моими уже приключилась беда? Я не могу, Ним. Не могу больше ждать. И так проклинаю себя за то, что тянул так долго. Давным-давно нужно было вернуться домой.

– Ним? – со стороны шатра послышался возглас Энгле. – Велемир? Вы где? Что случилось?

Велемир застонал и продолжил седлать лошадь. Сонный Энгле приблизился и тронул Нима за локоть.

– Что? Он уезжает от нас?

– Кажется, уезжает. Только не от нас. С нами.

Ним шагнул за ограду, подцепил когтём другую узду и протянул Велемиру.

– Запрягай и для нас.

– Как своими крюками управлять-то будешь? Далеко не уедешь такой.

Ним хотел ответить Велемиру что-то резкое, но вдруг совсем рядом раздался голос Трегора.

– Обокрасть меня хочешь, гость? Бери уж и телегу, чего одну лошадь. Только красть у меня не выйдет: вернусь за добром, так и знай. Если не сам, то поверенных пришлю, когда ждать не будешь.

Велемир отпрянул от почти осёдланной кобылы и отнял у Нима упряжь.

– Прости, князь. И правда думал ехать скорее, не мог ждать утра, не мог просить у тебя лично. Зудело так сильно, прямо в груди, и пекло от тревоги. Отплачу тебе свечами и мёдом, если живой домой доберусь.

Трегор взял за плечи Нима и Энгле и кивнул им в сторону телег.

– Вы двое тоже с ним? Тоже грабить меня хотели? Так платите за спасение и гостеприимство?

Энгле улыбнулся виновато и опустил голову. Ним поразился: как ему всегда удаётся выглядеть настолько невинным и правильным? Встреть его с ножом в руках возле окровавленных тел, и то поверишь, будто истинный убийца сбежал, а Энгле дал всего лишь оружие подержать.

– Мы благодарны тебе, князь. Истинно благодарны. Только друг наш, Велемир, после гибели подруги стал таким угрюмым и непредсказуемым, что нам тяжело за ним уследить. Не хочет больше ждать, не терпит до холодов, пренебрегает твоими советами. Одного мы его не пустим – сам знаешь, что там, снаружи.

Ниму только и оставалось, что поддакнуть.

Трегор помолчал задумчиво. Ним не стал спрашивать, что он сам делал ночью у догоревших костров, с кем говорил и что решал – ясно было, что это не касается гостя-иноземца, как не касается ничего, что творится в диких княжеских землях.

– Идите. Я не держу пленных. Скажете всем, что гостили у скоморошьего князя и что он отпустил вас, одарив телегой и лошадью. Не забудьте сказать, что ни я, ни мои ватаги не виновны в том, что губит людей.

Трегор развернулся, словно трое гостей перестали значить для него хоть что-то, будто разом потерял интерес и к ним, и к своей телеге с лошадью. Ниму стало стыдно.

– Что, даже припасов не захватим? – спохватился Энгле. – Ни воды, ни еды? Ты хоть знаешь, сколько нам ехать?

Велемир вывел лошадь из загона и подвёл к телеге. Он торопился, будто боялся передумать.

– Сюда мы доехали за ночь, – бросил он.

– С помощью ворожбы. Или по тайным тропам нечистецей. Ты знаешь, как ворожить или выехать на тропу? Я – нет.

– Тогда моли Господина Дорог, чтобы вывел нас. Ты ведь знаком с ним, вечно кичишься той встречей, которая то ли была, то ли нет.

Энгле замер с открытым ртом, и Ниму хотелось чем-то утешить его, приобнять, но изувеченные руки не позволяли даже тронуть за плечо – оставались только слова, для него и для Велемира, чья мрачность и тревожность достигли сейчас предела.

– Я не заставляю вас ехать со мной. – Велемир словно спиной почувствовал, что Ним захочет что-то ему сказать. – Оставайтесь на насиженных местах. Моё место – с моей семьёй. Не одна у нас дорога на троих, хоть и вышло так, что совпала на какое-то время.

– Мы ведь не держали тебя! Все вместе прибыли, все вместе решили уйти, когда станет спокойнее. А ты теперь срываешься в самое опасное время, да ещё и пытаешься винить нас, словно мы мешали тебе.

– Вот и помолю, – вмешался Энгле, придя в себя. – А ты, свечник, не забудь приготовить свои свечи: путь долгий и непредсказуемый, покровительство водяных нам не повредит.

Ним охнул при упоминании водяных. Он понимал Велемира, понимал, что тому хочется скорее попасть домой. Ним и сам уже не мечтал о Солограде, об ученичестве, о секретах старых ремесленников-живописцев. Ему думалось, что, быть может, попади он обратно в Царство, колдовство нечистецей развеется, пропадёт, и дома его руки станут такими, как прежде.

– Без тебя знаю. Свечей взял. – Велемир хлопнул себя по поясному мешку. – Верну, верну им всё однажды, не судите. А ты, Штиль, сними свой камень, если носишь ещё, и выкинь