— Легко, — меланхолично кивнул Ри. Попытался встать… Оказывается, он был гораздо менее трезв, чем ему самому казалось, но упрямо добрёл до платформы и всадил с размаху радужный шар в рога. Он сказал: — Поехали! — и взмахнул рукой. Широко взмахнул, чуть не своротил всё к дроу в гору.

— Дак ты ета, — поманил его Роган. — Ты — сюда! Ка-ак выскочит! Ва-а! — наглядно изобразил он выскакивающую из портала неожиданность и чуть не слетел с бруствера.

— А пох! — отмахнулся Ри. — Я дракон, иль хто тебе? Яж-ж-эго… О! — показательно сжал он кулак. Последний стакан явно был лишним, подумал Дон, но озвучивать эту мысль не стал. Ри действительно был круче всех их, вместе взятых, и справиться мог с очень многим, даже в таком «счастливом» состоянии.

— Ка-ак скажешь, шеф! — Дон кивнул Саймону и лихо отвёл рычаг до упора. Шар завертелся и заискрил, но не рассыпался, портал открылся. Ри отпрыгнул с неожиданной резвостью, из портала вслед ему мелькнула суставчатая лапа, задела край и отдёрнулась в веере искр. Вместо неё возникла голова, похожая на муравьиную, зашевелила усиками — и упала на песок, когда Дон без подсказки выключил машину. Всё произошло настолько быстро, что никто даже испугаться как следует не успел. Шар тенькнул и осыпался.

— Минус два, — кивнул Ри и озаботился приобретением: — Йех!

— А… слышьте, чуваки, а шо эт было, а? — похлопал Саймон глазами, глядя, как от молодецкого пинка Ри улетает в темноту отрезанная порталом голова инопланетного монстра.

— А эт-то-о… отпал очередной вариант, — нашёл правильное определение случившемуся Донни, и бодро хихикнул: — Напрочь отпал! Давай дальше! Загружай последний!

— А-а. Ага, — Саймон задал новые координаты, Ри забил между лапами новый шар, портал открылся. Из предосторожности встав на этот раз несколько сбоку, Ри, покачиваясь, вглядывался в него и прихлёбывал коньяк из стакана. Последний закатный луч освещал безбрежную пустыню, ровную, без холмов.

— А я нь понимаю, — заявил Ри. — Тут пьсок — и там пьсок. Не сработало. А, не-е, сработало! О, глянь — мужики…. В ночных рубашках! — захихикал он. — Не, точно мужики, пат-тамуш-шта с етой, с бородой! И в ночнушках! Ну, козлы-ы! С палками. С оссрыми… как их… кой-пьянь… не, ко-пья-ми, во!

— Да отойди ж ты, не видно же из-за тебя! — возмутился Дон.

Саймон, расстроенный тем, что противный Ри загородил обзор, и в зеркале вместо панорамы видна только его спина, уже некоторое время карабкался по брустверу, крепко зажав в руке инфор, превращённый в пульт управления. Наконец, слез, подошёл и тоже заглянул в портал.

— Шо ж ты прямо вот тут вот прямо встал? Нам-то дай позырить! Я ж… Ай!

Египтянин, собиравшийся ткнуть копьём в покачивающегося Ри, увидел новую цель, и почти уже ткнул… но услышал… и увидел… Он такое увидел, что так и замер с копьём на замахе.

— Осирис! — ахнул у него за плечом подчинённый и навалился на спину начальника, чтобы стать поближе к божеству. Начальник споткнулся, чуть не упал, острие копья пронеслось в угрожающей близости от носа Саймона. Ящер икнул и со страху, сам того не заметив, принял естественный размер. Чешуя на голове прижалась, делая его ещё больше похожим на птицу. Сияние светляков за спиной, отсветы портала и луч закатного солнца иного мира играли бликами, отражаясь в каждой чешуйке и окружая его фигуру ореолом света.

— Осирис! Осирис! — загомонили египтяне, падая ниц, вставая и опять падая, но при этом вынужденно сделав маленький шажок вперёд. И вся эта коленопреклоняющаяся толпа понемногу приближалась к порталу, а первый уже и показался наружу, а в руках у них были копья, и выглядело всё это вместе абсолютно непонятно и довольно угрожающе.

— Да не понимаю я, что вы там бормочете, хоть усрись, не понимаю! — опасливо попятился Саймон.

— Осирис, Осирис! — закивали египтяне, подступая ещё ближе.

Фэрри не смог оставаться в стороне, когда одному из его новых друзей что-то явно угрожает, пусть и непонятно, что именно! Он метнулся между Саймоном и порталом и гавкнул:

— А н-ну, брысь! Куда лезешь?

— Анубис? — снизу вверх неуверенно присмотрелся к нему самый первый. Остальные тоже привстали, пытаясь рассмотреть происходящее через головы впереди… лежащих.

— Р-р-ра-а? — осведомился Фэрри, склонил голову на бок, шагнул поближе и наклонился, пытаясь расслышать этот шёпот.

— Анубис! Анубис! Ра! Амон-Ра! Анубис! — взвыли египтяне в ужасе и бросились прочь. Через миг об их присутствии напоминал только изрытый десятками ног песок чужого мира.

— Э-эй! Ну-у, вот куда же ж вот вы же? — попытался позвать их обратно заинтригованный Саймон, и даже, сильно согнувшись, заглянул в портал, но там, кроме песка, ничего вокруг не было. — Не, ну-у так не интересно, — закапризничал он. — Дай-ка я щас… — он ткнул в пару кнопок инфора, пейзаж в раме портала смазался, побежал вниз, потёк полосами, потом застыл.

Здесь были предрассветные сумерки.

Сельва ещё спала, но жрец уже заканчивал приготовления. Девушка, опоенная настойкой грибов, уже лежала на алтаре, всё шло, как надо, чтобы с первым лучом солнца… И вдруг в десяти шагах от алтаря вспыхнуло это безобразие. А в нём…

— О! Это, наверно, местный царь? — склонил на бок голову Фэрри чисто собачьим жестом повышенного внимания.

— Хе, царь! Кудлат больно! — хмыкнул Донни, заглядывая сбоку в портал. Не сидеть же в укрытии, когда все уже вылезли, да ещё и весь обзор спинами перекрыли. Увековечивать-то что, если ничего, кроме спин не видно? Спины? За бруствером у рычага отключения остался только клюющий носом Роган.

— Не-е, — помотал головой Ри. — Эт жрец. Чей-то. А эт жертва, ага. Он её сейчас — чик, девицу эту! И сё-о, — развёл он руками.

— Чё — сё-о? — не понял Саймон.

— Ну, чик, — провёл рукой по горлу Ри. — И ку-ку! — и пьяно заржал. Жрец дикими глазами смотрел на этих наглецов, вмешивающихся в великое таинство, да ещё и обсуждающих бесцеремонно его будущие действия. И паскудно хихикающих при этом! Он уже набрал воздуху, чтобы позвать младших жрецов на подмогу, но Саймон успел первым.

— Ах ты, козёл кудлатый! — заревел он и вломился в портал, еле протиснувшись в него со своими тремя метрами росту. Жрец только вякнул потерянно, когда шестипалая лапища сгребла его за парадное облачение и принялась трясти, как грушу. Ритуальные заколки, пряжки и прочая священная дребедень сыпалась с него, как странные плоды со