Расстояние между ними было ещё большое, но Павел, впившись взглядом в лицо идущего, мгновенно опознал его. Это был его недавний знакомец из кургана, царь скифов — Араксай. Павлуха чуть растерялся, но поднял руку в приветственном жесте. В ответ старый скиф поднял свой меч, и Пашка пошёл навстречу. Подойдя друг к другу, они обнялись как старые добрые товарищи. Павел был искренне рад снова увидеть недавнего знакомца.

— Я выполнил своё обещание, твоё оружие, украшения, предметы быта переданы куда надо. Мне было обещано, что они скоро будут доступны всеобщему обозрению. Возможно, даже в течение этого месяца.

— Я знаю, — степенно ответил старый воин. — Боги разрешили мне наблюдать за твоими действиями. Ты достойный представитель своего народа. На твоё слово можно положиться, не то, что на лукавых греков или коварных ассирийцев.[3] Но скажу честно, я не ожидал тебя увидеть здесь так скоро. Ты ещё не закончил свои дела на земле, хоть смерть на поле боя и более чем достойна. Настоящий воин всегда мечтает закончить так свою жизнь. В окружении верных друзей, от вражеской стрелы или акинака. Твои товарищи будут завидовать тебе белой завистью.

— Совсем не уверен в этом, — грустно вздохнул Павлик. — В нашем мире это уже не так почётно и важно. Вернее сказать, что скорее совсем не так. Наши ценности с течением времени изменились коренным образом. Появились другие стремления, мечты, ожидания. Наш мир теперь абсолютно другой. Он вовсе не такой, каким был даже ещё сто лет назад. Не говоря уж про несколько тысячелетий. Да и вообще, помирать в столь молодом возрасте никак не хотелось бы.

— А ты ещё пока и не умер окончательно. Твой организм всё ещё борется со смертью. Но вот победит ли, этого я не знаю.

— А ты не можешь мне снова помочь, как тогда в кургане? — с робкой надеждой спросил Павел.

Араксай вздохнул.

— Я не всесилен. Тогда ты был у меня в гостях, и я отвечал за тебя. Мои силы в землях, прилегающих к кургану, велики, здесь же я могу только попросить всесильных богов помочь тебе. На этом мои возможности заканчиваются. А вот захотят ли боги оказать тебе помощь, этого я не ведаю. Но ради того, что ты сделал для меня и моего народа, я, конечно же, окажу тебе эту услугу. Подожди здесь немного, я навещу своих богов и попрошу их за тебя.

Пашка кивнул, а Араксай в одно мгновение исчез, словно его здесь и не было.

Природа вокруг радовала своей красотой и первозданностью. Павлик заслушался пением птиц и опустился на корточки. Умирать действительно не хотелось, хотя он и находился в блаженной эйфории. Он вспомнил дочь, жену, родителей. Сердце внезапно болезненно сжалось, на глазах появились слёзы, вызванные вечным расставанием с родными. Но грустить долго не пришлось, рядом вновь возник царь скифов и торжественно объявил: «Боги готовы принять тебя. Пойдём со мной, я провожу тебя к ним».

____________________________________________________________

[1]И.В. Сталин — руководитель Советского союза. С 1945 года генералиссимус.

[2]Хоругвь — здесь церковное знамя.

[3]Ассирийцы — древний народ, проживавший в Передней Азии, современники скифов.

Глава 32

Павел взял скифа за руку и мгновенно очутился у богато накрытого стола, за которым восседали трое людей. Две красивые женщины и суровый бородатый мужчина.

— Это всемогущие боги скифского народа — Табити,[1] Папай[2] и Апи,[3] — представил Араксай по очерёдности каждого. — А это Павел, он не скиф. Он принадлежит к славянскому народу, далёкие предки которого, венеды, были нашими друзьями и союзниками. Он оказал мне и всем нам неоценимую помощь, воссоздав и распространив память о нашем славном народе. И у него есть к вам просьба. Прошу вас, всемилостивейшие, выслушать его и решить по справедливости.

Папай благосклонно кивнул: «Излагай свою просьбу, сын славян». Павлуха замялся на несколько секунд, затем распрямился и произнёс: «Мне грустно оставлять свой мир, своих родных и близких мне людей в столь молодом возрасте. Я хотел бы попросить вас помочь мне снова вернуться к своей жизни, чтобы быть достойным сыном своих родителей и хорошим отцом своим детям», — промолвил Пашка и стал с напряжением ждать ответа.

На столе среди еды возникло большое зеркало, куда все трое богов почти одновременно взглянули. Молчание затягивалось, и Павлик почувствовал предательский комок жалости к себе в своём горле. Руки и ноги стали ватными.

Наконец, заговорила та женщина, которую Араксай назвал Табити:

— Мы видим твою жизнь на чаше весов, и пока смерть побеждает жизненные силы. Твои соратники стараются вырвать тебя из её цепких лап. Мы можем оказать тебе содействие в ответ на твою помощь, сделанную Араксаю. Но ничего в этом мире не может проходить безвозмездно. Ты должен сам заслужить эту возможность, чтобы доказать, что способен жить и приносить пользу своему народу. Мы подготовим для тебя испытание, пройдя которое ты подтвердишь своё право на дальнейшее существование. Если ты проиграешь, то останешься лишь в памяти близких тебе людей. Ты готов принять наши условия?

«Опять всё не слава не Богу», — вздохнул и поник Павлуха. Однако, сдаваться было рано и он согласно кивнул головой.

— Папай, расскажи сыну славян, что он должен будет сделать.

Угрюмый бородач пронзил Пашку взглядом, словно заранее испытывая на прочность.

— Ты должен будешь победить хотя бы в одном из трёх состязаний с лучшими представителями из рода скифов, которые когда-либо жили на земле.

При этих словах Араксай торжественно наклонил голову, словно воздавая славу или соглашаясь с Папаем. Павлик ещё более напрягся, обратясь весь во слух.

— Первым состязанием будет стрельба из лука с неукротимым Таргитаем.[4] Второе — игра на скифской арфе со славным Аэртом. И третье — загадывание и отгадывание загадок с мудрейшим из скифов Анахарсисом.

«Зашибись, походу, приплыл», — только и сумел подумать Пашка. «Как всегда, простых путей мы не ищем».

— Ты не передумал, сын славян? — лукаво поинтересовался бородатый.

— Русские не сдаются, я принимаю ваши условия и готов испытать себя, — с улыбкой произнёс Павлик, понимая, что дело, скорее всего, дрянь.

Из лука он последний раз стрелял в босоногом детстве в деревне, когда дед сделал ему оружие из орешника и нарисовал мишень на двери сарая. Так что он явно не соперник этому Таргитаю. Арфу он никогда в глаза не видел, тем более скифскую. Если только получится загадки отгадать.