class="p1">Гайку в классе побаивались, не зная, чего от нее ожидать, но с ней никто не дружил. Тихие Димоны держались особняком, их словно и не было в классе. Рамиль со всеми воевал, ему казалось, что его притесняют, а на самом деле — просто не любили, но открыто не нападали.

Наш класс был настолько недружным, что коллективно кого-то не любить не получалось. Только над Желтковой прикалывались все.

Осенью нам предстояло то еще испытание: девятый «А», самый отстающий, расформировывали, поскольку оттуда треть учеников ушла в ПТУ, а оставшихся распределяли по двум классам. В итоге наш недружный, но относительно мирный класс пополнится четырьмя отмороженными на всю голову парнями и тремя более-менее нормальными девчонками.

Я-взрослый с наибольшим отвращением вспоминал именно девятый класс, мне тогда здорово досталось. В этой реальности все будет по-другому!

Помогу друзьям завоевать авторитет, а дальше, если будет тяжело совмещать учебу и дела, или договорюсь об экстернате, или уйду в вечерку.

Глава 33

Делу время

Как же все легко и просто с валютчиком Павлом! Сдал ему кофе, получил деньги, перевел в доллары. Пообещал доставить пак через неделю.

И совсем другое — искать новые точки сбыта. Из тех, что я нашел в прошлый раз, взяли товар только в двух местах, и то по три упаковки. Спасибо, во время второй поездки в областной центр бабушка мирно сидела сзади и вязала свитер для Юрки.

Самое сложное — пересилить себя и первые три раза предложить товар. Натянуть на лицо улыбку, когда поджилки трясутся и спина от напряжения деревенеет, подойти к незнакомому человеку, ожидая от него чего угодно, и заговорить, лучась уверенностью и дружелюбием.

«Здравствуйте, меня зовут Павел. У меня для вас уникальное предложение! Натуральный бразильский кофе, который будет отлично смотреться на вашей витрине!» Нужно, чтобы голос звучал уверенно, и никто не догадался, что колени подгибаются и спина взмокла.

Взрослый я просто пришел бы, припечатал, надавил, и хочешь-не хочешь, купишь. Мне приходилось вживаться в роль взрослого.

«Пошел нафиг, мальчик» — восемь ответов из десяти. Иногда отказывали с улыбкой и отшучиваясь, и тогда настроение не портилось, иногда — равнодушно глядя в сторону: «Спасибо, не надо». С хамством я не столкнулся ни разу. Отжать товар или обокрасть меня тоже не пытались. Наверное, огромный Каналья, который взял в комиссионке ношеные, но бодрые брюки и черную футболку с пиратским логотипом, изгонял из голов потенциальных грабителей такие мысли.

Второе по сложности — не скиснуть, получив десять угрюмых отказов подряд, когда ощущаешь себя назойливой мухой, от которой все отмахиваются, и сам начинаешь верить, что это не уникальное предложение, а тупой питчинг никому не нужной ерунды.

В этот раз кофе брали в основном кафе, причем не булочные, а крупные рестораны, которые держат марку, но — брали мало, по одной-две пачки, на пробу.

Весь день мы мотались по городу, и только к пяти вечера продали пак, но оно того стоило! Сто долларов чистыми! Чтобы столько заработать, надо впахивать три месяца, а тут — день работы. Да, неприятной, не каждый так сможет, но ведь это только сейчас надо стучаться в закрытые двери, потом буду просто звонить клиентам, собирать заказы и развозить желающим.

Вечером узнаю у деда, получилось ли у него с торговыми точками, и если да, сделаю первый заказ фруктов Ивану Павловичу. Причем закажу товара на два дня, то есть больше центнера, и пусть стоит у бабушки. В Васильевку бригадиру все же быстрее ехать, чем куда бы то ни было, да и нам удобнее.

— Ты с тетей Таней говорила насчет товара в Москву? — обернулся я к бабушке, расположившейся на заднем сиденье.

— Да, все хорошо, — кивнула она. — Приедем, можешь сам ей позвонить, уточнить детали.

Ну и хорошо. Вроде ничего не забыл, фух.

Сегодня пятнадцатое августа, шестнадцать дней до сентября. То есть, чтобы подготовиться к школе, у нас остались без малого две недели. А готовились мы к ней, будто к войне. Впрочем, это и была для нас война, мы собирались заявить о том, что больше никто не посмеет над нами насмехаться.

А поскольку встречают по одежке, я планировал двадцатого сгонять в Москву — набрать шмоток себе и друзьям, но поскольку сомневался, что справлюсь сам, решил взять с собой Наташку, которая и рада стараться. Сегодня воскресенье, она продает колготки и трусы, которые дед прислал по моей просьбе вместе с кофе, Алиса — резинки и заколки для волос, Димоны — жвачки поштучно. И у всех были пакеты на продажу.

Сегодня — пробный выход друзей с мелочевкой на рынок, если все сложится, можно будет торговать каждые выходные, и ребята будут зарабатывать себе на необходимое. Сейчас же весь их доход, за вычетом вложенного, пойдет на одежду и канцелярию к школе.

Сейчас они, наверное, уже закончили и ждут меня на базе. Я тоже жду с ними встречи — не терпится узнать, как у них дела. Но вернусь я не раньше восьми: к бабушке — на машине, оттуда — на мопеде.

День рождения толстяка Тимофея накрылся медным тазом из-за дождя, и я подговорил ребят ничего ему не дарить, поздравить на словах, а подарок привезу из Москвы, пусть это будет что-то значимое.

Алиса, хоть вернулась к матери, и та вела себя хорошо, все равно большую часть времени проводила с нами, утром приходила на базу, как и Каюк, когда не надо было помогать бабушке, а уходили они последними. При этом у нее появились обновки — нерадивая мамаша пыталась загладить свою вину. По улице девочка старалась не ходить одна — боялась, что мальчишки будут насмехаться после того, как ее фотография мелькнула в статье о неудавшихся секс-рабынях.

Гаечка просто остервенела: она все свободное время отжималась, лупила грушу или звала кого-то на спарринг — готовилась к встрече с отмороженной Карасихой, которая, как я понял, грозилась нашу Сашку побить. С Гаечкой вместе зверствовал Борис. Он ненавидел свой класс, а коллектив ненавидел его. И только толковая классная руководительница спасала его от травли. Теперь же он вознамерился доказать, что перестал быть нюней-ментенышем.

Димонов лишь изредка пыталась развести на деньги шайка Руси и Зямы, но один сидит, а второй, как подсказывает память взрослого, уйдет из школы в ПТУ, и беда Димонов закончится. Вообще гопота в нашей школе училась до девятого класса, в десятом оставались только нормальные дети, а отморозки к старшим лезть