На белой гербовой бумаге

Поставлен росчерк завитой.

Так проверяются кумиры

На верность высшей из присяг.

Мальчишки, первенцы, задиры.

Последний вздох, последний шаг…

Да, да, конечно, все на ощупь,

Все наугад, все второпях:

И этот снег, и этот росчерк,

И горький привкус на губах.

Но все ж, не надобно юродства,

Пока у подданных любви

Блаженный гений благородства,

Как чертик, мечется в крови.

А. Медведенко

Идиотизм положения был в том, что мне пришлось бежать в обратную сторону от бухты, где стоял «Большой Секрет». Двойной идиотизм – в том, что я отправился на прогулку один. Хотя – это все то же дырявое счастье…

Девчонка неслась рядом со мной. Хорошо бежала, если честно – страх подгонял, наверное, а я на бегу подумал, что это может быть та самая Сандра и в некоторой степени мне повезло: не каждый раз удается вот так познакомиться. Хотя я бросился ей на помощь просто потому, что бросился.

Наличие у преследователей ствола меня резко нервировало. Они держались все в той же сотне метров и почему-то не особо старались приблизиться, но и не отставали. Такое поведение вызывало смутное беспокойство. Оно сильно напоминало…

«Поведение загонщиков», – додумал я, резко останавливаясь, потому что метрах в двухстах впереди из-за скал высыпали, разворачиваясь в цепь, еще не меньше двадцати пиратов. Сандра, со свистом дыша, остановилась тоже. У нее были отчаянные глаза.

В полукилометре от берега я только теперь заметил корабль. Пока бежали, краем глаза я видел что-то такое, но не оборачивался, да и походило это на скалу из-за неподвижности. Теперь же я видел, что это драккар. Узкий и длинный, со снятой мачтой и убранными веслами, он лежал на воде совершенно по-особому, как никогда не лежат другие корабли, похожий на затаившегося зверя. На миг мелькнула дикая, но обнадеживающая мысль – а что, если это пропавший Тиль или бог знает каким ветром занесенный сюда Лаури?! Это было бы слишком большой удачей. Но к людям, плавающим на драккарах, у меня сформировалось доброжелательное отношение.

– Надо плыть! – крикнул я девчонке, бегом входя в воду. – Скорей!

– Это твой корабль? – Она следовала за мной и, судя по ее движениям, в воде моя новая знакомая чувствовала себя куда уверенней меня. Я-то научился плавать очень неплохо, но полюбить это странное занятие так и не смог.

– Это не их корабль, – ответил я, отталкиваясь ногами, – и это сейчас главное…

Что-то увесисто ударило по воде слева от меня, и почти одновременно я услышал выстрел. Через секунду – следующий, и меня ощутимо дернуло за левое плечо. Не теряя ни секунды, я нырнул – и избежал пули в голову, удар которой едва не порвал мне под водой барабанные перепонки.

Бросаться за нами в воду эти ублюдки не спешили, хотя почти половина зашла в нее – кто по колено, кто по пояс. Оглядываясь, я увидел мальчишку с винтовкой – тонкий ствол поблескивал на солнце, но больше он не стрелял. Зато у нескольких человек были арбалеты или аркебузы, а на таком расстоянии они не менее опасны, чем винтовка.

Девчонка ныряла, часто, надолго. Я так не мог. Выгребая, видел вдоль борта драккара нескольких человек – голые до пояса, они навалились на планшир и наблюдали за происходящим, как из первого ряда кинотеатра. Я отрывисто подумал, что это будет обидная смерть – в спину пулей или болтом на глазах у равнодушных зрителей. Для них это, как ни крути, кусочек совершенно чужой жизни, даже интересно, как на сцене…

Короткий удар в плечо был почти безболезненным, но я вдруг понял, что не могу загрести левой рукой и начал удивленно тонуть, поворачиваясь боком. Вокруг расплывалось быстро бледнеющее облачко крови. Девчонка поддержала меня, но я крикнул:

– Плыви, я сам! – и, стиснув зубы, заставил себя взмахивать рукой. Выше левой лопатки при каждом движении остро вспыхивала, толкаясь в кость, безжалостная боль. Но я давно уже привык не обращать внимания на физическую боль и спокойно терпеть ее.

В нас стреляли снова, но мы уже здорово удалились от берега, и пули давали большой разброс, щелкая в стороне по воде. Зрителей на борту драккара стало больше, слышались реплики – в основном на английском языке:

– Гребите, гребите…

– Девчонка-то лидирует…

– Интересно, что они не поделили?..

– А сейчас узнаем…

– Какой стиль, а?!

Реплики были не то чтоб дружелюбные, но и не враждебные – нейтральные. Видно было, что парням скучно и они рады развлечению. Сандру (если это все-таки была та Сандра) уже дружно тащили на борт в шесть рук. Плечо жгло и крутило, словно в него всадили раскаленный стальной прут, но я, пересиливая себя снова, поднял обе руки и успел оттолкнуться ногами от борта. Меня без особой осторожности, но ловко перевалили на кормовую площадку, на теплые, пахнущие смолой доски – и почти тут же стащили ремни с оружием. Я дернулся, но меня удержали за здоровое плечо, кто-то сказал добродушно, но решительно:

– Нет уж, погоди, мы сперва должны разобраться, кто ты такой…

– Ты что, украл у них девчонку? – спросил еще кто-то, но третий голос негромко, быстро и отчетливо сказал:

– Эрл Нэд, – и все разом умолкли, расступаясь.

Я повернулся в сторону идущего к нам по скамьям человека. И с трудом сдержал стон – не боли, а досады. Дырявое счастье не исчерпало себя. Такое себе и представить было трудно, но вот поди ж ты…

– Валькнут, а? – тихо сказал я по-русски.

Тот, кого называли «эрл Нэд», тряхнул длинными русыми волосами. Его глаза холодно смеялись.

– Валькнут, – согласился он на том же языке. Мне почудился смех и в его голосе, но точно я ничего сказать не мог. Я не видел его губ.

Нижняя часть лица мальчишки была закрыта жесткой кожаной маской.

* * *

– Ну и что мне с тобой делать? – Нэд Кардиган поставил босую ногу на борт.

– Девчонку не трогай, – попросил я, опираясь рукой на верхнюю доску. Левая у меня висела, как плеть. – Мы познакомились четверть часа назад… А со мной решай, как хочешь. Только, если можно, отдай оружие.

– Я Сандра Баллок, графиня этих мест, – подала голос девчонка, и я отметил, что не ошибся. Корду у нее, кстати, тоже отобрали. – Этот человек спас меня от пиратов Сатаны. – Нэд остался непроницаем. – Он твой враг?

– Ну как сказать… – Нэд пожал плечами. – Мы виделись всего один раз. Я потом три месяца хромал, но, в конце концов, я тоже наделал в нем дырок. А вот то, что из-за него я пропустил одну из самых грандиозных битв в моей жизни, меня обидело очень сильно… Я Нэд Кардиган, леди, если вам это имя что-то говорит… не говорит? Жаль, но это не важно… С вами-то мы решим потом, а вот с тобой, Олег?.. Может, и правда – бросить тебя обратно?