У Джеймса замерло сердце. Черт возьми! Она была права. Грейси обладала способностью поставить его на колени. Он понимал, что она с опаской относится к взаимным обязательствам, и боялся ее подталкивать. В итоге, вместо того чтобы говорить прямо, он маневрировал в надежде, что Грейси не заметит, что он втягивает ее в отношения все глубже и глубже. Джеймс был так потрясен, его гнев и досада испарились. У него остался только один путь: говорить начистоту, рискуя собственным сердцем, и надеяться, что она сможет увидеть правду.

– Я прошу прощения. Я действительно тебя люблю и мне нужно быть с тобой больше, чем по нескольку дней раз в месяц. Я хочу, чтобы ты переехала в Чикаго, тогда мы сможем все время быть вместе.

Несколько долгих, полных напряжения секунд Грейси просто смотрела на него, потом покачала головой.

– Нет, этого не будет.

Он в три шага сократил расстояние между ними и схватил ее за руку выше локтя.

– Ты это говоришь не всерьез.

Она высвободила руку.

– Всерьез.

Джеймс прищурился, его охватили одновременно и отчаяние и злость.

– Думаешь, я не знаю, что ты ждала случая это сделать? Искала предлог убежать от того, что есть между нами?

Грейси отшатнулась, как будто он ее ударил.

– Что ж, ты определенно дал мне такой предлог, не правда ли?

Джеймс показал на нее пальцем.

– Все эти твои разговоры насчет того, что ты неистовая и необузданная, ничего не стоят. Ты так же напугана, как и я. Ты не хочешь быть уязвимой. Не хочешь брать на себя обязательства. Возможно, я говорил недостаточно прямо, но всякий раз, когда я упоминал хоть что-то, что хотя бы намекало на будущее, ты меняла тему.

– Значит, это я виновата?

– Мы оба виноваты.

– Очень дипломатичный ответ, – сказала Грейси с сарказмом. Джеймс открыл было рот, но она жестом велела ему молчать. – Просто перестань. Перестань быть таким чертовски рассудительным. Разозлись на меня, закричи, что я стерва, но перестань пытаться все исправить.

Он сам этого хотел сильнее всего, но чем более беспомощным он себя чувствовал, тем крепче его сжимал в своих тисках самоконтроль. Джеймс так хорошо натренировал свою выдержку, что теперь не знал, как ее отключить. И когда он заговорил, его голос прозвучал совершенно спокойно. Хотя сам он вовсе не был спокоен.

– И что? Это все? Одна маленькая оплошность, и все кончено?

– Одна маленькая оплошность? – закричала Грейси, срываясь на визг. Она принялась ходить взад-вперед. – Ты за моей спиной распланировал все мое будущее. Без моего участия.

– Я извинился.

Она резко остановилась. Потом покачала головой.

– Я ухожу.

«Нет, она не может уйти!»

– Подожди…

– Нет. Просто оставь меня в покое.

С этими словами Грейси развернулась и быстро вышла из здания. Всего секунд через пять – потому что это район с оживленным движением, будь оно неладно – подъехало такси, и она уехала. Джеймс стоял не двигаясь в холодной нежилой комнате и смотрел, как из его жизни уходит его будущее. Грейси даже не оглянулась.

Грейси не собиралась плакать. Она стояла на пороге дома Шейна и Сесилии и то и дело нажимала кнопку звонка. Она была в ярости. И ее сердце было разбито, но об этом она сейчас не желала задумываться. Вместо этого она сосредоточилась на гневе, который кипел в ней. Потому что если она остановится и перестанет думать о том, что произошло, о предательстве Джеймса, то она рассыплется на кусочки. А как собрать себя из кусочков снова, она не знала. Она увидела через стеклянную панель в двери, что Шейн с воинственным видом идет открывать. Только для того, чтобы его позлить, она позвонила еще два раза. Мелкий жест, даже мелочный, но ей было все равно. Она была ужасно зла и на него, и на Джеймса, и на всех на свете.

Шейн распахнул дверь. Выражение его лица говорило: «Тебе придется объяснить, какого черта ты делаешь».

– Грейси, какого черта?

– Ты! – Она ткнула его в грудь пальцем. – Как ты мог?

В холл, сердито шлепая босыми ступнями по блестящему дощатому полу, вышла Сесилия.

– Грейси? Что случилось?

Стоило Грейси только посмотреть на подругу, как к ее горлу подкатил горький ком, мешая говорить.

– Как ты мог?

Сесилия покосилась на Шейна и встревоженно нахмурилась.

– Как я мог что?

Грейси вошла в дверь, громко топая сапогами по их сияющему деревянному полу.

– Поверить не могу, что вы вот так действовали за моей спиной.

Растерянное выражение лица Шейна мгновенно прояснилось, мельком сменившись виноватым, а лицо Сесилии оставалось озадаченным, выдавая блаженное неведение. Она покачала головой.

– За твоей спиной?

Поняв, что подруга не представляет, что вытворили два брата-идиота, Грейси испытала мгновенное облегчение. Она сердито воззрилась на Шейна.

– Ты ей сам расскажешь или мне рассказать?

Сесилия круто повернулась к жениху и с подозрением прищурила серо-голубые глаза.

– Что ты сделал?

Шейн поднял руки.

– Я могу все объяснить.

– Объяснить что?

Тон Сесилии был резким, как удар хлыста.

– Да, Шейн, объясни, как ты и твой глупый братец взяли на себя миссию определить будущее моего бизнеса, даже не поинтересовавшись моим мнением.

Слава богу, что Сесилия не была в этом замешана – Грейси сомневалась, что смогла бы это пережить. Но как насчет Мадди? Нет. Мадди ни за что бы не согласилась участвовать в этой идиотской затее. Они дружили очень давно. Но на всякий случай она добавила:

– А что, может, вы подговорили Митча и контракты составить? Может, вы трое решили подписать за меня договор аренды?

Шейн отрицательно покачал головой.

– Ему я об этом не говорил. Так далеко мы не зашли. Хотя я все-таки набросал несколько планов.

– Что-что ты сделал? – взвизгнула Грейси, сжимая кулаки. Она была готова его ударить. Врезать ему как следует в челюсть. – Ты покойник.

– Послушай, я не видел ничего плохого в том, чтобы помочь, – сказал Шейн оправдывающимся тоном.

Ногти Грейси впились в ее ладони. «Что нашло на этих Донованов?»

– Помочь? Как это мне помогает?

Шейн пожал плечами и взъерошил пятерней свои светлые волосы.

– Тогда мне показалось, что это хорошая идея.

– Что с тобой не так? – У Грейси начинала болеть голова. – Представь, если бы я сделала за тебя нечто вроде этого?