рядом с Абеляром Лорейн была бледна и, судя по всему, до сих пор находилась под действием магии. Мне казалось, я даже вижу те нити, что опутывали ее и тянулись к ней от маркиза.

Но я знал, как разорвать их. Нужно было переключить его внимание на меня.

Глава 72. Герцог Клермон

— Надеюсь, ваше сиятельство, вы не собираетесь прикрываться женщиной? — спросил я, изо всех сил пытаясь казаться спокойным. — Это не достойно мужчины, вы не находите?

Я не делал попыток к нему приблизиться — боялся навредить Лорейн. Я готов был отпустить его даже вместе с письмом — только бы он отпустил ее. Я дал бы ему фору в несколько часов (которые мне потребовались, чтобы довезти жену до поместья и сменить лошадь). А потом всё равно нашел бы его и заставил горько пожалеть о том, что он покусился на то, что было мне дорого.

— Мы в несколько неравном положении, ваша светлость, — ответил он. — У вас есть собака, которая наверняка набросится на меня сразу же, как только я отпущу вашу жену.

— Даю вам слово, что, если вы отпустите ее светлость, ни я, ни моя собака не тронем вас! Я дам вам возможность уехать в Терезию. Не буду лгать — потом я всё равно попытаюсь вас найти, но у вас будет время на то, чтобы скрыться.

Он ответил не сразу, задумавшись над моим предложением. У него не было оснований мне не доверять. В свете я был известен как человек слова, и дав его, не стал бы его нарушать.

И всё-таки он покачал головой:

— Нет, ваша светлость! Я не намерен прятаться от вас, словно трусливый заяц. Давайте решим спор между нами здесь и сейчас. Мне есть за что с вами поквитаться. Именно вы стали причиной того, что я не смог жениться на девушке, которую любил с юных лет.

— Вы говорите о мадемуазель Эванс? Когда я делал ей предложение, я понятия не имел, что на ее руку был другой претендент. Но в любом случае мадемуазель теперь свободна, и вы можете снова попытать счастья.

— Это уже не ваше дело, сударь! — разозлился он. — Я не желаю, чтобы вы упоминали о мадемуазель Эванс! И поверьте, что я не настолько бесчестен, чтобы причинить вред герцогине Клермон. И я не нуждаюсь в ваших одолжениях. Давайте решим всё в честном споре.

Я чувствовал, что он прощупывал меня своей магией со всех сторон, но не мешал ему делать это. Отвлекаясь на меня, он ослаблял свое воздействие на Лорейн, а именно этого я и добивался.

Никогда прежде я не воспринимал его как мага. Это было ошибкой с моей стороны, но сейчас уже не следовало об этом сожалеть. Тем более, что, судя по всему, выдающимися способностями в области ментальной магии он отнюдь не обладал. Как, впрочем, и я сам.

Ментальная магия в Арвитании с тех пор, как на нее был введен запрет, постепенно вырождалась. Единственным по-настоящему сильным менталистом, которого я знал, был его величество. Он мог позволить себе пренебречь этим запретом и практиковаться в ней, не боясь обвинений в нарушении закона. Что он и делал, не отказывая себе в удовольствии время от времени проникать в мысли окружающих. Во многом именно поэтому он наверняка и поверил мне в истории с письмом.

— Вы предлагаете поединок, ваше сиятельство? Прекрасно! Я как раз захватил с собой шпагу.

Абеляр вдруг рассмеялся:

— Шпагу? О, нет! Вы — превосходный фехтовальщик, а я с детских лет куда больше внимания уделял живописи, чем фехтованию. Вы проткнете меня первым же ударом. Я предлагаю обойтись без оружия. Вы же владеете ментальной магией? К чему скрывать? Ведь именно ваш предок когда-то спас короля Максимилиана от менталиста. Такой дар не мог пропасть всего через пару поколений.

— Ментальная магия запрещена законом, сударь.

— Об этом нарушении никто не узнает, — возразил он. — И нам не обязательно доводить дело до чего-то ужасного. Достаточно будет, чтобы один из нас сумел поработить сознание другого. Если это сумеете сделать вы, то я позволю связать себя и доставить в Клермон для передачи властям. Если поединок выиграю я, то просто оставлю вас здесь, а сам беспрепятственно уеду. Но я требую, чтобы, если победителем из поединка выйду я, вы дали мне слова не преследовать меня более ни в Арвитании, ни в Терезии.

— Как вам будет угодно, ваше сиятельство! — согласился я. — Если вам нужно мое слово, то я вам его даю. Но в ответ требую, чтобы вы тоже кое-что пообещали. Если вы выиграете, то оставите здесь не только меня, но и мою жену. Я буду для вас уже не опасен, и вам не будет необходимости держать ее в заложниках.

Он тоже не стал спорить:

— Это будет справедливо, ваша светлость. А теперь привяжите к дереву вашу собаку. С нее взять слово не преследовать меня я не могу.

Я снял с себя пояс и сделал то, что он требовал. Дельфина возмущенно заворчала, но сейчас у меня не было другого выхода.

Мы встали друг против друга таким образом, чтобы Лорейн, наши лошади и собака оказались несколько в стороне. Ментальный удар мог оказаться слишком сильным.

Мы оба долго выжидали. Прощупывали друг друга, пытаясь проникнуть в мысли, сознание. Конечно, ни тому, ни другому это не удалось. Такое могло сработать только с теми, кто от ментальной магии был далек.

Стало понятно, что тот вариант развития событий, что мы обсуждали несколько минут назад, вряд ли возможен. И оба стали готовиться к более решительным действиям. Требовалось время, чтобы собрать магическую энергию в достаточном для нападения объеме.

Я шевельнул правой рукой, и это словно послужило сигналом для Абеляра.

Должно быть, кинжал был у него в рукаве, и он довольно ловко достал его оттуда. Я едва успел заметить это, как оружие уже летело в мою сторону.

— У него нож! — услышал я крик Лорейн.

Я с удовлетворением отметил, что она пришла в себя, и наконец, взмахнул рукой, направляя всю собранную энергию в одну точку. Кинжал отлетел в сторону, а тот пучок, что я направил в него, неминуемо задел и Абеляра.

Когда я подошел к маркизу, он уже лежал на земле — оглушенный, растерянный. Я связал ему руки за спиной тем самым поясом,