мало ли: дверь хозяева не заперли, а тут сквозняк. Говорит, из шкафов все выкинули…

– Ее же не опечатывали? Квартиру?

– Нет, там внук Лигуновой живет.

– Он на работе или в запое. Говорит, в квартиру и возвращаться не хочет, – машинально проговорил Гуров, размышляя: что и кому могло понадобиться в квартире Лигуновых? Ладно, я сейчас со своими делами закончу и подскочу туда. Евгению пока не звоните – сам наберу. Хочу посмотреть, как парень отреагирует на ситуацию.

– Добро, – согласился Орлов и уточнил: – Ты думаешь, он в этом замешан?

– Петр Николаич, ты же знаешь, думать я могу все что угодно. Фактов пока нет. Но здесь такого намешано, сам видишь…

Отключившись, Гуров тяжело вздохнул. Что-то многовато наслаивается на это, на первый взгляд, простейшее дело. Бытовое убийство, чистосердечное признание на руках. Только вот не вяжется одно с другим. Лигунова выстрелить не могла, разве что чудом попала бы в цель. Кого она защищает? Репник мог что-то видеть, и его задушили. Чему он стал свидетелем и почему не рассказал об этом следователям, которые с ним общались? Тут еще и вскрытая квартира – кому это понадобилось? Прослышали про убийство и решили пустующую хату обнести? Вариант, но третье совпадение сомнительно.

«Освободишься – подъезжай к Лигуновым», – сбросил Гуров сообщение Стасу и пошел ко входу в поликлинику.

– Обнаружена застреленной в квартире, где проживала со своим парнем и его бабушкой.

– Чего-чего?..

Узнав о смерти Карины, Михаил застыл с открытым ртом. Стасу показалось, что он будто бы даже побледнел, но освещение в торговой зоне было неярким, в отличие от полок и стеллажей, над которыми установили специальную подсветку.

– А я подумал, что вы из налоговой, – с трудом проговорил Михаил.

– Увы, – пожал плечами Крячко. – Хотя тоже люди страшные. Судя по вашей реакции, вы были знакомы с Кариной.

– Я был ее другом, – сказал Михаил.

– Вот как? – заинтересованно произнес Крячко. – Значит, хорошо ее знали?

– Наверное.

– И как проявлялась ваша дружба?

– Ну…

Руки Михаила блуждали по прилавку, натыкаясь то на калькулятор, то на смятые футболки, то на черные пластиковые «плечики» на краю стола.

– Мы болтали о всяком. Когда я устроился сюда, то Карина уже здесь работала. У нас директор – дура. Простите. Знаете, бывают такие люди? Крикливые, властные, с надменными рожами. Вот наша подходит под это описание. Сначала относилась ко мне хорошо, а потом стала покрикивать, приказывать. Часто делала это при посторонних. Карина всегда поддерживала меня в такие моменты. Она была моим куратором и многому научила. Например, как быстро сложить и запихнуть в упаковку тренировочный костюм. Или в каком порядке должна стоять обувь. Здесь все не просто так. Это целое искусство. Только благодаря Карине я не ушел после испытательного срока, а остался работать дальше. Не знаю, что бы я без нее делал.

Михаил наклонился и достал откуда-то снизу бутылку с фантой. Попил, подумал. Вернул бутылку под стол.

– Карина что-нибудь рассказывала о своей личной жизни? – спросил Крячко.

– Иногда, – помолчав секунду, ответил Михаил. – Я знал, что у нее был парень, она жила у него. А с ними проживала его бабушка. Она вроде бы какая-то важная шишка в прошлом.

– Это Карина так сказала?

– Это я так решил. Наличие хаты на Тверской говорит о многом. Карина не москвичка, она приезжая. Сначала я подумал, что ей круто повезло познакомиться с коренным москвичом, имеющим в собственности такие апартаменты. Потом, когда я узнал ее поближе, стало стыдно за такие мысли.

– Почему это? – спросил Стас. – Меркантильный интерес – явление в наше время очень распространенное. Я бы даже сказал, что оно быстро набирает обороты.

– Но она была не такой, – возразил Михаил. – Во-первых, Каринка скучала по дому. Она родилась в Сибири и обожала природу. Родных у нее не осталось. Родители спились, братьев-сестер не было. Остальные родственники поумирали. В живых остался только дед. Но и его не стало вскоре после того, как она окончила школу. В вуз поступать не стала, сразу пошла работать продавцом, выгуливала собак за деньги. Накопила денег, продала дом и рванула с подружкой в Москву.

Крячко успел ознакомиться с биографией Карины. Сухие данные он запросил из городка Игарки в Красноярском крае, и они совпадали с тем, о чем ему рассказывал Михаил. Но о том, насколько сложно пришлось девушке, он мог только догадываться.

Михаил вытянул шею и посмотрел в сторону запертой двери. Перед ней как раз остановились две девушки и старались рассмотреть то, что происходило внутри.

– Я же повесил табличку «Учет», – заметно занервничал Михаил. – В следующий раз украшу ее петардами.

– Ничего себе у вас методы, – покосился в его сторону Крячко.

Девушки ушли. Михаил снова вспомнил о фанте. Крячко заметил его подрагивающие руки. Парень нервничал, и это было понятно. Вряд ли этим утром он ожидал, что его навестят с Петровки, 38, и принесут совсем не радостные вести.

– Вам вообще-то надо знать о ее прошлом? – спросил Михаил.

– Продолжайте, – попросил Крячко.

– Ну вот, приехали они в Москву, но подруга решила вернуться домой. А Каринка осталась. До этого магазина много где успела поработать, но всегда это было что-то, связанное с торговлей. Была она и менеджером по продажам, и на складе дежурила, и заказы выдавала. Больше полугода нигде не задерживалась, а вот здесь прижилась. Наверное, это первый человек в моей жизни, который не ставил перед собой цель покорить столицу любой ценой. Она просто хотела нормально жить и не искала приключений на свою голову. По клубам не ходила, после работы сразу шла домой. Снимала комнату в Ясеневе. Она любила посмеяться и вообще была светлым человеком.

«А вот Елизавете Ильиничне так не показалось, – вспомнил Крячко. – Либо она лгала насчет Карины, либо Мише просто вешали лапшу на уши».

Из-под стола раздалось жужжание. Михаил нагнулся и