как по мне, мы с июля 2018 года в семейных отношениях. Я бы с этого момента считала.

Я помахала у потрясенного лица журналиста рукой с надетым стареньким алюминиевым кольцом, который мой будущий муж купил когда-то вместе со жвачкой за 15 рублей в магазинчике сладостей. Я так и не избавилась от этого подарка, хотя супруг неоднократно уговаривал меня сменить его на что-нибудь посолиднее.

«Попробуй муа-муа… попробуй джага-джага» назойливо раздалось откуда-то из-под одежды Алексея.

— Звонят, извините, — чуть покраснев, пояснил бывший журналист. — Я должен ответить. Дела.

Мы с Хэем переглянулись и одновременно скривились.

— Леш, напоследок прими дружескую рекомендацию: поменяй рингтон «Мой мармеладный», — посоветовала я. — Понимаю, сейчас это мировой тренд, но у нас… Не стоит, в общем. Конкретно в окрестностях данного поселка за эту песенку можно отгрести.

— Да я даже лично тебе джагу-джагу устрою, если прямо сейчас не уберешь, — мрачно пообещал Хэй. — И «муа-муа», закатывая глазки, поорешь, и «у-у-у». Тебе же это не надо?

Примечания:

На всякий случай ещё раз напоминаю, что произношение слов на китайском языке представлено очень условно, поскольку корректно передать их по-русски невероятно сложно.

1) Бу ши (китайский) — нет.

2) Ху дие, худи (китайский) — бабочка.

3) Баба (китайский) — папа.

4) Фуму (китайский) — родители.

5) Тья (китайский) — семья.

Глава 28. Голова дракона

Ночью я не могла уснуть. Всё возилась и возилась, вспоминая события почти пятилетней давности.

— А ты ведь серьёзно решила тогда, что именно я маньяк, — тихо произнес мой муж. — Я, а не Илья. Во второй раз, между прочим. Как ты орала и била меня… Никогда этого не забуду. Был убежден, что это конец. Что нет никаких шансов на «долго и счастливо». Что я опять выдал желаемое за действительное.

— Я была зла. А ты бы как себя повёл на моём месте, а? — возразила я. — Сначала отключил какой-то наркотой. Потом устроил мне долгий перелёт в состоянии «овоща», когда мозгами я понимала, что уже не дома, но тело меня не слушалось, а вокруг мрачные бритоголовые мужики на китайском лопотали. А когда я очнулась в тёмной закрытой комнате одна, а? Что я должна была подумать, если мне до этого целые сутки исключительно набор топоров, ножей и скальпелей демонстрировали?

— Не знаю, — признал муж. — Не сообразил. Я был страшно напуган. Но у меня совершенно не было времени ничего объяснять. Надо было срочно увозить тебя из страны, потому что иначе тебя гарантированно убили бы, пойми… На хрена ты вообще отцу Илюхи отправляла смску? Ты что, реально не понимала, как он поступит, узнав, что его горячо любимый сын погиб в твоей квартире? Для него ты — вечная крайняя. Именно ты в его глазах виновата, а не сын. С его извращенской точки зрения, если бы ты не воспринималась Ильей, как ходячая провокация, то его любимый мальчик был бы до сих пор жив. Я даже поражен, насколько слепа и безусловна его отцовская любовь. Он же самому мерзкому поступку Ильи находил оправдание.

— Хочу сказать, что твоя любовь не менее безусловна и слепа. Ты ведь искренне поверил новостям в телеке. Но это тебя не остановило.

— Поверил, — мрачно произнес муж. — Думал, что ты тогда решила жёстко надо мной пранкануть. Поиздевалась над моими чувствами. Неловкими и тупыми попытками признаний. Не поверила, что я влюбился в тебя, как ребенок. А потом слилась, потому что не захотела объяснять очевидные вещи в лицо. Но когда мои наблюдатели сообщили, что происходит… Пойми, мне было всё равно. Я хотел, чтобы ты жила. В любом качестве, с кем угодно и как угодно, но жила, а не валялась в сырой могиле на окраине Москвы. Я просто не мог позволить тебя убить, пойми.

— Я уже извинялась.

— Ну, я б от твоего тогдашнего шикарного извинения ещё раз не отказался, — поиграл бровями муж. — Умопомрачительные воспоминания.

Я слабо хихикнула.

— Чего? В красках представила, как извиняться будешь? — довольно проурчал муж. — Я ещё за новый интересный лексикон Янчика с тобой не рассчитался. Готовься, я зол. Но это завтра, так сказать, со свежими силами.

— Не, — опровергла я. — Вспомнила, как мы с тобой в той полуподвальной комнате разговаривали, когда я от наркоза отошла.

— Ты хотел сказать, истошно орали и дрались? — ущипнул меня за бок Хэй.

— Ага. Как сейчас помню этот шедевральный истеричный диалог на повышенных тонах:

— Ты вообще кто?

— Я тебя люблю.

— Я спрашиваю, ты кто? Я знаю, что Игоря Вана не существует.

— Да, всё верно. Я тебя обманул.

— А что я вообще о тебе знаю?

— Ничего. Придется знакомиться заново.

— Кем ты на самом деле работаешь?

— Не важно.

— Как тебя зовут?

— М-м-м… сложно. Скоро и у тебя, и у меня будут новые имена, новые паспорта, а значит, какая разница? Допустим, Хэй.

— Ты обалдел? В смысле «какая разница»? Хоть что-то из того, что ты вообще рассказывал, было правдой?

— Я тебя люблю. Меня зовут Хэй. Это правда.

— Я растерялся, — заулыбался муж, беря мою ладонь в свою. — «Поплыл». Давно не виделись. В голове было лишь две мысли. Первая — защитить любой ценой, а вторая — валить и трахать.

— Я так толком и не поняла, что ты в Москве делал, — сделала осторожный вброс я. — И зачем такую клоунаду с самого начала затеял. Обидно, знаешь ли, как ты, например, меня с той же стрижкой волос вокруг пальца обвёл. Я ведь реально поверила, что ты весь такой бедный и несчастный и тебя надо пожалеть.

— До августа 2018 года я в каком-то смысле и был бедным и несчастным, — нахмурился муж. — Я же не знал, что моя семья так меня спасала. И меня, и свой бизнес. Им же угрожали, хотели всё отнять. У них выбора особого на тот момент не было. Вот. Я всё это время искренне полагал, что родители меня бросили на бабку из-за ненужности; отвернулись, предали, стали строить новые отношения, забив на лишнего общего малыша. Я еще в больнице хотел тебе рассказать, что скоро всё для нас поменяется. Завещание вступило в силу, надо было на Тайвань уезжать, чтобы принять дела. А потом в Таиланд. Там, знаешь ли, работы поднакопилось… Разбираться с завалами пришлось. Начальство менять. Жесткие меры принимать…

— Я помню. Трудное время было, согласна.

— Вот и я о чём.

Я снова хихикнула.

— Что опять? — добродушно проворчал муж.

— Лёха так и не понял, что я — это Руомеи, новая владелица сети коттеджей. С твоей легкой и щедрой руки, мой подпольный олигарх.

— Не подпольный. Легальный. Кстати, об