никак не давала покоя мысль про тройку и кратные тройке числа, которые упорно создавал своими фотографиями бедняга Илья. Илюшка был чуток двинутым, это правда. Он считал, что это символ настоящего, прошлого и будущего. А я увидела совершенно другое…

Я осторожно коснулась татуировки «489» на груди мужа. «489» для «Головы дракона», хах…

— Илья всё твердил и твердил: «Очко! Очко! 21! Три!» Интересная штука — цифры, да? 4 + 8 + 9 — это сколько получится, если сложить? 21. А если 2 + 1? Троечка… да же?

— Ты про что? Я не математик, извини.

— Упорно отрицаешь очевидное? — вздохнула я. — Я же не дурочка. И значения татуировок изучала хорошо. Твоя вот состоит из иероглифов, означающих «21», что в свою очередь представляет собой производное следующих чисел: «3» (создание), умноженное на «7» (смерть), равно «21» (возрождение). А всё вместе — Триада. Интересно только, ты глава банды Четырех морей или Бамбукового союза? А, ну да. Тебя же зовут Хэем не просто так, верно? Значит, ты из банды Четырех морей, хах… Не клан, а настоящая песня. «За четыре моря, за четыре солнца ты меня увез бы, обещал мне всё на свете», как пела группа «Блестящие», верно? А ты ведь и увез. Долго-долго наблюдал за мной, и все-таки увёз, хотя изначально не планировал.

— Что еще ты узнала? — нехорошо сощурился Хэй.

— Да много что. Устану рассказывать.

— Ты меня сдашь местным властям? Сдашь, как это сделала с Ильей, когда поняла, что он серийный маньяк? Или уже с потрохами сдала? Ты к этому клонишь? Ты бессмертная, я не пойму? Или тебе жить надоело? А, я понял: ты просто хочешь бесславно сдохнуть именно от моей руки?

— Зачем мне тебя сдавать? Я же знаю, что ты делаешь и для чего именно. И почему пытался с Тайваня сбежать. И почему тебе пришлось вернуться. Судьба есть судьба, а ты ребенок своих родителей. Печально, конечно, что твой сын окажется во всё это втянутым, но…

— Не окажется, даю слово, — перебил меня Хэй.

— Окажется. Не считай меня идиоткой. Даже если ты его вывезешь в другую страну, как с тобой поступили мать и бабка, то это не решит проблему. И ты лучше, чем кто бы то ни было, это понимаешь.

Хэй почесал нос и суховато произнес:

— Ладно, давай начистоту. Раз уж всё равно об этом зашла речь. Да, я член Триады. Да, это не совсем мой выбор, и…

— Ты не просто член Триады, — криво ухмыльнулась я. — Не «Соломенная сандалия» или «Мастер благовоний». И уж тем более не простой солдат или «Синий фонарь».

— Окей, я и есть «Голова дракона», ты это хотела услышать? — зло сверкнули глаза мужа.

— Да уже нет. Я просто это знаю, вот и всё. Вернее, не знаю, а просто вижу. Слишком отчетливо вижу. Как раскрытую книгу. Считай, это такой дар, полученный более пяти лет назад при особых обстоятельствах.

Щёлк! Ножик-бабочка, инкрустированный перламутром, привычно раскрылся перед моим лицом. Я равнодушно взглянула на мужа. Он столько раз мне демонстрировал этот нож в самых разных контекстах, что это уже стало СЛИШКОМ ПРИВЫЧНЫМ. Смерти я вообще не боялась. Она несла избавление от мук и дарила надежду на вечный покой.

— Когда за мной и моими парнями придут? — зло процедил Хэй. — Просто не могу поверить, что ты меня сдала… Я же так тебя любил, моя Баттерфляй… Так… любил. Любил, вопреки всему… Столько раз из дерьма вызволял… Еще в России… А ты… ты…

— За твоими парнями не придут, расслабься. Я просто хотела, чтобы ты перестал скрывать очевидное от меня, вот и всё. Ты не бизнесмен, прости. Хоть и отчаянно пытаешься легализовать всё, что можно и нельзя. Всё, что было нажито самыми странными путями. Спасаешь людей, попавших по глупости в сложные ситуации. Я тебя понимаю и не осуждаю, твой замысел грандиозен и оправдан, хоть побочные жертвы, увы, неизбежны. Твоя дорога к свету идет очень кривыми и странными путями, но это именно она. И вообще, если судить по твоим делам, ты патриот своей страны. Боюсь, правда, что ни Тайвань, ни материковый Китай моей позиции не придерживаются в этом вопросе. Но для меня мнение правительства не важно. Полагаю, для тебя тоже.

Хэй шумно выдохнул. Ножик-бабочка в ту же секунду сложился, а затем был закинут мужем в дальний угол комнаты. Критично опасный момент был прожит, но тяжелый разговор всё еще не был окончен.

— Окей, начистоту так начистоту. Да, мои пути кривые, окольные. Но… Ян — сын Ильи, — сердито раздул ноздри Хэй. — Ильи! Серийного убийцы и психопата! И именно я его воспитываю! Понимаешь? Я вообще легко мог его уничтожить еще при родах. И выставить всё так, что это был несчастный случай. Яна могли тысячу раз украсть, а я просто мог этому не противиться. И прочее, прочее, прочее…

— О, так я и не скрывала от тебя, от кого ждала ребенка и почему не стала делать аборт. По-моему, я доходчиво объяснила свою позицию еще в начале 2019 года. Мне казалось, мы поняли друг друга.

— Ты меня не хочешь слушать и слышать, — вскинул бровь Хэй. — Я не к тому клоню. Ян мне как сын. Он рос на моих глазах. Я к нему привязан, это правда. И он совершенно не виноват в том, кто именно его настоящий отец. Грехи Ильи — это грехи именно Ильи, а не его потомка. Но Ян мне не биологический сын. А значит, на него правила нашего клана не распространяются. Он не будет членом Триады, если сам, конечно, не захочет. А он не захочет, я уверен, он очень умненький мальчик и из него вырастет не менее умный мужчина. То, чему я его учу, — это именно желание максимально подготовить ребенка к самостоятельной жизни вне Тайваня, когда он закончит школу и будет решать, кем ему быть дальше. Ему тут не место. Хочу, чтобы Ян был свободен. Во всех смыслах свободен. Чтобы вырвался из этого порочного круга. Пусть делает со своей жизнью всё, что захочет. Всё то, что я никогда не мог позволить делать себе. И всё то, чего лишена ты сама в силу дурацких ограничений безопасности.

— Это ты не хочешь меня слушать и слышать, — тепло улыбнулась я. — Но я рада, что Яну с твоей стороны ничего не угрожает.

— В каком смысле не хочу слышать? — скрипнул зубами Хэй. — Я всегда к любому твоему слову прислушивался. Твое мнение для меня приоритет номер один,