— Значит, я могу надеяться, что в моих дочерях, которые уже зародились в лоне Дивши и Йамки и однажды появятся на свет, тоже будет эта чудная доля жестокости, — отозвался Колгрим.

— Ты зачал ребенка кузинам своей жены? — Лара даже не знала, что побеждало в ней — потрясение или гнев, вызванный таким откровением сына.

— Не бойтесь, мама. Сначала они родят своим мужьям по сыну. Дивша уже ждет ребенка. Разве вы не заметили, как холодна с ней сегодня леди Лорейн, с каким обожанием взирает на нее Палбен и с какой притворной стыдливостью ведет себя сама Дивша. А сегодня Ваклар жадно овладеет своей невестой, и зародится жизнь их сына. Лишь после этого я позволю своим дочерям расти и развиваться в утробе этих женщин. И в один прекрасный день дочь Йамки выйдет замуж за сына Дивши, а дочь Дивши объединится с сыном Йамки. Таким образом, я смогу сохранить свою власть над Хетаром. Ну что, вы по-прежнему считаете, что я не так прозорлив, как вы, мама? Я кое-чему научился у вас, не так ли?

— Да, ты многому у меня научился, — с удовольствием согласилась Лара. — Но когда ты сможешь достигнуть чего-то сам, Колгрим? До настоящего времени все, что ты делал, было лишь подражанием твоему отцу или мне.

Колгрим был оскорблен, лицо его потемнело от обиды, но, продолжая улыбаться, он произнес зловещим шепотом:

— Очень скоро, моя милая матушка, я буду обладать магической силой своей сестры. Вот тогда мы поговорим о моих собственных уникальных методах.

Вокруг них толпы гостей болтали без умолку, медленно продвигаясь к главному залу, где было организовано роскошное пиршество. Целые отряды слуг носились по нему, разнося широкие чаши с моллюсками, свежими и отваренными в вине, огромные блюда, полные жареной дичи и мяса. Там были и большие подносы с птицей и чуть поменьше — с рыбой, отваренной и уложенной среди съедобных водорослей. Глубокие миски, полные салатов, свежий хлеб, только что вынутый из печи, на полированных разделочных досках, большие головки твердого желтого сыра и маленькие круги сыра мягкого. Гости спешили занять места, так как серебряные бокалы, отделанные малахитом, слуги уже наполняли изысканными винами. Каждому гостю предлагалось забрать бокал с собой в качестве сувенира. Этот жест был призван продемонстрировать хетарианцам, что в Тере знают, как сделать незабываемым большое, значимое событие.

— Ты никогда не получишь ни моей дочери, ни ее сил! — с ненавистью прошипела Лара.

Колгрим ядовито рассмеялся.

Лара постаралась обуздать свою ярость, которая вот-вот могла выплеснуться в полной мере. Чрезмерный безрассудный гнев делал ее слабее, отнимая энергию. Вдруг ее слуха коснулся тихий мелодичный звук. Это напевала Андрасте. Лара сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. Рядом с ней сидел Колгрим и так энергично поглощал яства, словно ничто на свете больше не заботило его.

Слуга наклонился, чтобы наполнить ее кубок. Лара остановила его, схватив за руку.

— Налей воды, — сказала она, и слуга, кивнув, щелкнул пальцами мелкому прислужнику, который, получив указание, немедля наполнил ее серебряный бокал. От вина ее рассудок делался туманным, а сейчас ясность ума была для нее важна, как никогда.

Калиг, сидевший по другую сторону от нее, сжал ее ладонь в своей, стараясь успокоить и поддержать.

— Марцина в безопасности, — шепнул он ей на ухо. — За этим столом — только ее образ. Я говорил с ней, пока мы пересекали коридор из Хетара в Теру. Колгрим был слишком занят беседой с Верховным Правителем Палбеном, чтобы что-то заметить. Сегодня она наконец осознала всю опасность и позволила мне отправить ее в Бельмаир к твоей матери.

— Королева сейчас там? — Они переговаривались очень тихо, так что Колгрим не мог услышать их, как смог бы понимать, если бы они использовали безмолвный язык.

— Вся светлая магия уже покинула Хетар, остались только мы с тобой, — сказал Калиг.

— Спасибо, что убедил Марцину уйти, — поблагодарила Лара, испытав искреннее облегчение.

* * *

Пир продолжался весь день. Множество разнообразных развлечений было приготовлено для гостей. Вступали в показательные поединки натертые маслами борцы, и женщины, и мужчины. Гуттаперчевые танцовщицы в костюмах из полупрозрачного шелка замысловатыми движениями, изгибаясь, перемещались между столами главного зала. Несколько гномов в забавных костюмах танцевали и кувыркались на спинах шести черно-белых пони, у половины из которых гривы были черные, а у второй половины — белые. Затем перед гостями появился старый бард, и в зале воцарилась тишина.

Его звали Кнуд, и он был известен по всей Тере. Он исполнял баллады о древней истории Теры. Завершая свое выступление, он встал перед Ларой и спел о прекрасной женщине и фее, которая освободила Теру от проклятия колдуна Юси. Когда он закончил, глаза Лары наполнились слезами, потому что именно эта баллада звучала в этом самом зале более сотни лет назад на ее свадьбе с Магнусом Хауком. Когда смолкли последние ноты, Кнуд взял руку Лары, поднес к губам и поцеловал ее.

— Благодарю вас. — Лара чуть склонила голову. — Это было так же прекрасно, как и в первый раз, когда я слышала ее. Спасибо!

Бард поклонился ей в ответ.

— Мой отец обучил меня этой балладе, домина. Именно он пел ее на вашей свадьбе. Отныне я больше не спою ни ее, ни других песен, так как Тьма уже сгущается над нами, и сегодня ночью я умру. Мне уже сто лет.

Кнуд повернулся, поклонился доминусу и очень медленно вышел из зала, в котором так и продолжала стоять тишина от ошеломления произошедшим.

Почти осязаемое напряжение рассеялось, когда в зал внесли великолепный торт из двенадцати ярусов. Он был покрыт пурпурной сахарной глазурью и декорирован сусальным золотом. Это было новшеством в Тере. Сверху торт украшала сахарная фигурка обнаженной пары, изображавшая Ваклара и Йамку, стоящих лицом друг к другу. Фигурка мужчины держала рукой свое длинное твердое мужское орудие. Женщина стояла, разведя пальцами свои нижние губы, и хитро улыбалась. Торт разрезали, и его кусочки стали раздавать гостям, которые тут же с жадностью их поглощали: один счастливчик среди гостей должен был обнаружить в своем куске маленький рубин. Неожиданно раздался восторженный возглас жены хетарианского вельможи, так как этим счастливчиком оказалась она. А Лара вдруг вспомнила, что пир в честь ее свадьбы с Магнусом Хауком, состоявшейся в морозный сезон, завершился корзинами, полными зимних фруктов.

Доминус Кадарн поднялся со своего места в центре возвышения.

— Что ж, господа, мы уже видели, как взошло солнце в счастливый день свадьбы Ваклара и Йамки, теперь настало время увидеть его закат в первый день существования их союза. Друзья мои, давайте перейдем в сады!

Он сам и домина Паулина проводили гостей из главного зала в сады. Воздух стал гораздо прохладнее. Заходящее солнце было столь же красиво, как и восходящее. «Сколько еще дней все это продлится?» — думала Лара. Она увидела краем глаза, как Ваклар и Йамка, пока гости восхищались закатом, ускользнули от всех в свои свадебные покои. Как ни странно, казалось, что они очень подходят друг другу, и отнюдь не было похоже, что этот династический брак сделал их несчастными. Лара вспоминала, как они с Магнусом остались с гостями и исполняли новую для них роль — правителей Теры. Увеселения тогда продолжались всю ночь. Наконец Магнус поднялся, рядом с ним стояла Лара. Они вместе поблагодарили гостей за визит и внимание и пожелали благополучной дороги домой на следующий день. Как давно это было? Сто двадцать или сто тридцать лет назад? Лара вздохнула от нахлынувших воспоминаний. Как много всего произошло с тех пор! И в то же время так немногое изменилось! Солнце по-прежнему вставало по утрам и заходило на исходе дня. Лара надеялась, что хетарианцы и теране, пришедшие на свадьбу, запомнят этот день. Впрочем, некоторые из гостей уже начинали возвращаться в город, вновь ступая в коридор, который был открыт для них посредством магии. Лара почувствовала, что Калиг взял ее за руку, она посмотрела на него и улыбнулась; ее волшебные зеленые глаза светились глубокой любовью к нему.