Не заметишь

Ты разницы между Авроном

И летним месяцем зелёным.

Н’ри

Сестрица, вижу, не упустит

Возможности меня кольнуть.

Ужалит, ущипнёт, укусит

Как змейка — в этом её суть.

Я (поморщившись от их вечной перепалки)

Ах, ссориться вы прекратите.

Настройтесь лучше на охоту.

Fian-b'fiir— не та забава,

Простит что легкомыслье вам.

Отец удовлетворённо крякнул.

Н’ри

Я слышал отh'vize(«жителей») близ рощи

Т’хэкарр-деревьев иv'haatrn(«озера»)

'Neam'hA'glaye'(«Зеркало неба»),

Что есть там логово эндгарра,

Что местными зовётсяDro'ohd.

Майровинэльда

Dro'ohd⁈ Что за имя⁈

Бессмысленное это слово,

Ничто не значит,

Странно слышать.

Н’риэль

Его прозвали так за звук,

Что издаёт эта зверюга,

Когда бросается на жертву.

Отец

Так значит — движемся кv'haatrn

Neam'h-A'glaye?

Н’ри

Верно,vad'h.

Эндгарр — это дикозверь, похожий на волка, только огромный и с горбом на спине. Он покрыт иглами, подобно дикобразу, глаза лунически желты и светятся, пасть полна острых клыков, на лапах когти, сзади — мощный подвижный хвост.

Эндгарры — одни из самых опасных дикозверей. Несмотря на то, что они — не летающие дикозвери, проблем они причиняют гораздо больше, чем aeptyse. Эндгарры — самые легко приспосабливаемые дикозвери, всего за несколько поколений от простых наземных гибридов чего-то вроде волка и дикобраза они совершили эволюционный скачок, разделившись на несколько подвидов. Одни эндгарры научились рыть тоннели и переместились под землю, другие оккупировали леса, третьи — равнины, другие — овладели водной средой и стали водоплавающими. Эндгарр — это груда мышц, клыки, иглы, бешенный напор и дикая жажда отведать плоти и крови д’хаэнэлле. Нет дикозверя опасней эндгарра.

Мы въехали в т’хэкарровые рощи у подножия горы Iolarr, неподалёку от озера Neam’h A’glaye. Здесь местность была заболочена, от озера отходило множество ручьёв и речушек, глубоких канав, заполненных водой, которые изрезали землю причудливым переплетающимся узором, лабиринтом. Некоторые из канав были глубоки, некоторые заполнены стоячей водой и покрыты красными и жёлтыми опавшими листьями, и потому были незаметны и казались твёрдой почвой. Можно ненароком шагнуть в такую канаву и тут же уйти под воду с головой — в этом была их опасность.

Отец

Здесь разделиться стоит нам.

Я с группой к озеру поеду,

Вы, дети, же останьтесь здесь.

Вам трёх охотников оставлю.

Обследуйте эти места.

Эндгарр озёрный вряд ли будет

Здесь обретаться, так что я

Поеду к озеру за ним.

Вы ж, дети, будьте начеку,

Опасностей и так не мало

В этих местах и без эндгарра.

Я

Не в первый раз мы на охоте,

Отец, не стоит волноваться.

Мы все — хорошиеb'fiire,

За нас не беспокойся ты.

Он кивнул и в компании пяти охотников уехал. Мы остались в роще среди множества затопленных канав, водного лабиринта. С нами, как и сказал отец, остались трое охотников. Они подбросили вверх шары-дроны, те повисли в воздухе и окружили нас шестерых, готовые в любой момент выпустить выдвижные лезвия и броситься на любого врага.

Один из ларак’хов чуть не кувыркнулся, угодив ногой в канаву, присыпанную листьями и казавшуюся твёрдой почвой, и мы решили спешиться. Мы слезли с ларак’хов и приказали им свернуться в клубки и ждать нас, а сами двинулись дальше по роще, внимательно озираясь по сторонам.

Когда ларак’х не нужен наезднику — ему приказывают свернуться в клубок и ждать, ящер в этот момент впадает в нечто вроде транса, засыпает, и в таком состоянии смирно дожидается, когда хозяин пробудит его и взберётся верхом. Именно сворачивающийся в клубок ларак’х и изображён на гербе нашего Дома.

Мы брели небольшой группой среди деревьев т’хэкарр, шли по краю канав, заполненных водой. Т’хэкарр-деревья походили на торчащие из земли вилы, двузубцы, трезубцы — толстый ствол резко обрывался, и в месте обрыва начинали расти ветви, тянущиеся вверх. Иногда ветви расходились в стороны, и тогда дерево походило на гриб или зонт. В роще встречались и деревья энкарр — узловатые, кривые, похожие на извивающихся змей, застывших в танце. На некоторых деревьях ещё сохранялась редкая листва, она была жёлтой.

Вокруг нас летела стая шаро-дронов. Они были размером с плод vuorra (не больше кулака), и были оснащены камерой-глазом. Каждый drav-pfirillis безостановочно крутил глазом во все стороны, на триста шестьдесят градусов вокруг себя, настороженно и внимательно осматривая окрестности в поисках возможных противников.

Пока мы ехали верхом, мы были без шлемов — надеть их мы успели бы в любую секунду, ведь для этого требуется лишь отдать мысленную команду костюму, и шлем тут же охватит твою голову, собравшись из пластин. Но сейчас мы решили надеть шлемы — и теперь все шестеро шли в полном боевом облачении. Глаза хищной птицы Майровинэльды горели красным, глаза рептилии Н’ри — зелёным, как и у меня. У охотников были костюмы попроще, не такие роскошные и без стилизации под зверей.

Мы продолжали брести среди затопленных канав и осматриваться. Было что-то тревожное в этом месте. Хоть и стояла тишина, и никакой опасности не наблюдалось, всё же чувствовалось что-то недоброе. Моросил мелкий дождь. Вдали, за пеленой жёлтого тумана, проглядывал силуэт горы Iolarr.

Вдруг на мгновение нас накрыла гигантская тень. Все как один подняли головы и уставились вверх, даже drav-pfirillis всем роем синхронно подняли глаза-камеры.

Это был громадный g’haedaeptys. Он пролетел над рощей