class="p1">— Вы двое, сняли его со стула, положили на каталку. Она в коридоре, один держит, второй каталку тащит. Вы, в белом, готовьте реанимацию, скорее всего нужен будет физраствор, глюкоза, что у вас есть из стимуляторов. Будет крайняя степень истощения. Вы, в зеленом, мной позже займетесь, внесите в лист назначений, что мне надо сердце проверить. Желательно срочно. И датчики нормально на место поставьте. И пост медсестры в палате не снимайте: если организм меня подвел раз, не исключен рецидив.

Пока все метались, исполняя его указания — в чем Тайвин и не сомневался — он не сводил глаз с рук и лица Честера. И ему точно не нравилось, что он видел: ладонь по-прежнему окутывали чуть заметные сполохи, лицо оперативника быстро бледнело и как-то заострялось, становилось будто восковым. Вспомнив элементарную физику проводников и диэлектриков, Тайвин решил, что замыкание контура на себя будет точно лучше, чем утечка этой… энергии в пространство.

— Положили, молодцы. Теперь стоять. Стоять, я сказал! Сейчас увезете, никуда не денется. Ты, с кольцом, возьми его ладони и прижми друг к другу. Не спрашивай, делай.

Первопроходец, хоть и дико покосился на гения, но выполнил. И с усилием начал сводить ладони, те отчаянно сопротивлялись, словно между ними были одинаковые магнитные полюса, но еще один рывок — и всем присутствующим показалось, что где-то далеко явственно и от души хлопнули дверью. Лицо главы оперативников начало розоветь, а ладонь перестала светиться.

— Увозите. — Тайвин тяжело откинулся на подушку и вздохнул. Пока врачи колдовали уже над ним, его мысли разбрелись в разные стороны — что он за неблагодарное сухое дерево, раз от него все лаборанты сбежали к черту в юбке, а за Чезом его ребята вереницей ходят и в глаза заглядывают. Вон, как их в больницу привезли, так, наверняка, всем табуном и бегают, возле палаты смены меняют. Сколько раз оперативник спас ученому жизнь и сколько таких околомагических подходов проделал? Что это за энергия, и каков резерв таинственной субстанции в человеческом теле и у этого удивительного субъекта в частности? Но что-то такое его цепкий ум припомнил: около года назад, когда они впервые столкнулись с крестоглавой химерой, рыжеглазый уже ходил несколько дней кряду бледным как полотно, а один из его оперативников, Вик, вытащил выигрышный билет в лотерее между жизнью и смертью. И Тайвин начинал подозревать, что дело было не только в очень удачно совпавшем по времени изобретении в его отделе универсального антидота.

Интерлюдия 13

Премия Дарвина, или Краткое пособие о том, как следует изящно умирать

Расселили нас, как оказалось, по всем секторам колонии, по паре штук оперативников на каждый, а наше офисное здание было мудро поставлено в примерный центр поселения, чтобы мы были под рукой у колонистов и сами приглядывали за ними и за состоянием купола, и на работу чтоб было удобно добираться.

Первый раз заглянув за дверь нового жилья, я почти прослезился. Оказалось, что кто-то позаботился переместить на Шестой в стандартный жилой модуль-блок — две комнаты, кухня, санузел — обстановку моей квартиры на Земле. Тут была и моя любимая коллекция фантастики, и музыка, и даже диван с креслом. Сопровождала обстановку голозапись от родителей, в которой мама с папой желали мне удачи на новом месте работы. Я растроганно улыбнулся: вот вроде каждую неделю записи друг другу шлем с инфошаттлами, а такие сюрпризы… до чего же приятно!

Несколько месяцев прошли относительно спокойно, и гидра больше колонию не беспокоила. Насколько мы с ксенозоологами успели ее изучить, она оказалась зверем зимним, поэтому раньше мы ее и не видели, и на исходе зимы, как только стало теплеть, она ушла в летнюю спячку. Колония медленно продолжала расти, мы становились все более и более востребованными, и я почти уверился в том, что жизнь бывает иногда прекрасной и не совсем суматошной, как Шестой в очередной раз доказал, что расслабляться нам еще долго не придется.

Звякнул смарт, я принял вызов и понял: произошла крупная неприятность. С голограммы на меня смотрела очень серьезным и виноватым взором Макс, окатившая меня ледяным ушатом новостей.

— Был вызов, купол прорвался. На Вика что-то напало. Он в больнице. Чез… плохо дело.

— Понял, сейчас буду. — Я отключился и побежал заводить флаер.

— И как так вышло? — прилетев в госпиталь, спросил я у Макс, понуро застывшей перед дверью реанимации.

— Чез…

— Слушай, Липучка, мне не нужно слушать угрызения, кто виноват и что теперь делать. Что делать, и так понятно, кто виноват — не слишком информативно. Мне нужно получить точное и четкое представление о том, что произошло, — я понимал, что перегибаю палку и следовало бы помягче. Но я столкнулся с первым в моей жизни фатальным просчетом своего оперативника, и итогом допущенной ошибки может стать его жизнь. Поэтому мне крайне важно было понять, что я могу сделать, чтобы впредь таких ситуаций не случалось. А еще мне позарез требовалось знать, где облажался я сам, потому что прекрасно понимал: ошибка подчиненного на две трети состоит из недальновидности его начальства. Не те полномочия выданы, не тот уровень ответственности, неподходящее задание… — И не надо сваливать все на печальное стечение обстоятельств. Ни в жизнь не поверю. Рассказывай.

Вероятно, я произнес простую просьбу настолько императивным тоном, что Макс дисциплинированно завела рассказ.

* * *

Это был обычный вызов. Во главе пятерки, за неимением на месте Честера, Макс или Романа, встал следующий по негласному старшинству, выдержке и опытности — Алистер. В напарники он традиционно взял Уилла, к которому испытывал слабость: Али веселили его мистические истории, бесчисленные народные приметы и сверхъестественные знаки, видимые оперативником где только можно, и