— Моего отца зовут Томас Оушен, — в последний раз оборачиваюсь на того, кто дал мне жизнь.

— Ты отрекаешься от своей семьи? — истерично восклицает Ди Карло. — Ты можешь инсценировать свою смерть, но от себя ты сбежать никогда не сможешь! Ты создан для того, чтобы следовать омерте! Ты создан для этого!!! — кричит мне вслед он.

Его голосом зловещим эхом отскакивает от стен.

Закрываю дверь, взглядом отдав просьбу закрыть её на замок.

— Уходим.

Той же компанией мы в полном молчании двигаемся по узкому коридору. Мы с Дэниелом идем бок о бок, словно чертовы друзья.

За пределами зоны камеры, Дэниел делает важный звонок. Я курю, пожалуй, крайний раз, глядя на Троя Кларка, который все это время был с нами, но вел себя так, словно до сих пор не верит в то, что его лучший друг восстанет из мертвых. Через полчаса ожидания, в свободную зону выходят женщина и мужчина в серых комбинезонах. Родители Амелии.

Мелодия и Джеймс Эванс. Часть моей семьи теперь.

Кларк бросается к Джеймсу. Сцена их встречи и объятий выглядит довольно трогательно: мужчина в сером по-братски ободряюще хлопает Троя по плечу. Второй без устали всхлипывает, что-то неустанно бормоча.

Мы с Дэниелом Кингом наблюдаем за этим со стороны. Мой взор прикован к Мелодии — матери Мии. Она удивительно чудесно выглядит для женщины, что семь лет провела в тюрьме. Ее не портит короткая прическа, и носогубные морщинки — свидетельствующие о широкой улыбке. Растерянный, влажный взгляд придает женщине особого шарма.

Она вся светится, притягивает взор. Как и её невероятная дочь.

Женщины…когда они умны, женственны и безмятежны — это что-то невероятное, неземное. Я люблю женщин, всегда любил, несмотря на то, что мне попадались странные экземпляры и относился я к ним не самым лучшим образом. Но мне, черт возьми, досталась самая лучшая.

— Скажу только один раз, — наконец нарушаю молчание я. — Я благодарен тебе, Дэниел, — встречаюсь взглядом с этим ублюдком, который провернул за спинами «Спящих» свою гениальную аферу. И в конечном итоге, получил, то, что хотел. Песочные часы Джеймса я отдал ему сразу, как только покинул камеру Доменика Ди Карло.



— Приятно иметь с тобой дело, Морте, — он протягивает мне руку, и я жму ее на равных.

— Так что ты сделаешь с препаратом? С последним образцом в мире? Попытаешься завоевать этот мир? — что-то мне подсказывает, что нужен ему «цветок» для сугубо личных целей.

— А это уже мое дело, Морте. Моя любимая звершука, бесценный экземпляр в коллекции умирает. Я не хочу потерять её, — слишком трепетно произносит Кинг. Эти слова относятся к животному, насекомому? Или…?

Мия

(Неделю спустя. Остров Бали)

USA Today: Взрывы в Северной Каролине привели к уничтожению заводов по производству косметики

Взрыв и пожар произошли на заводе компании «Melody INC», которая занималась производством натуральной косметики, штат Северная Каролина. Данные о жертвах и раненых не поступало, сообщает телеканал KFDM со ссылкой на местные власти.

Как заявил судья окружного суда Райн Лойд, в некоторых домах, расположенных в нескольких километрах от завода, из-за взрыва выбило стекла. Райан призвал местных жителей, проживающих в миле от завода, по возможности эвакуироваться.

— Отличная работа, Рик, — произношу в проводной микрофон я, находясь за рулем своего нового двухколесного друга.

— Я сделаю все, чтобы комиссия и семьи поверили в то, что «Цветок бессмертия» безвозвратно уничтожен, пока ты там загораешь, купаешься и наслаждаешься безмятежной жизнью.

— Не знаю, что страшнее — управлять мафиозной семей или находится под постоянным прицелом отца своей жены. Иногда мне кажется, что Джеймс Эванс однажды задушит меня во сне.

— Он просто беспокоится за свою дочь и это нормально, — Рик каждый день докладывает мне об обстановке, царящей между семьями в следствии последних событий. Стефана Морте ФБР искали три дня. Его нашли, после того, как он порезал себе вены, пытаясь совершить попытку самоубийства. Кажется, после того, как он понял, что Доменик Ди Карло моими усилиями заключен на пожизненный срок в тюрьме, он окончательно обезумел. Чтобы избежать его судьбы и обезопасить себя от мучительной смерти, в случае, если мы найдем его, он решил распрощаться с жизнью.

Сейчас он находится в психиатрической больнице в Нью-Джерси и у меня нет желания его навещать. Я боюсь сорваться, вновь свернув на дорогу ненависти и бесконечной вендетты. Придерживаться этого пути — значит вновь возвращаться в мир крови, а я дал определенное обещание своей беременной жене.

Птичка загнала меня под каблук? Возможно.

Черт, я просто не хочу повторения всего кошмара, что мы пережили. Ди Карло в тюрьме, Стефан в психушке и они оба получили то, что заслужили. Благодаря Рику и организации взрыва в лабораториях Джеймса Эванса, бесценный препарат будет официально считаться уничтоженным. Еще через некоторое время, мир Итало-Американской мафии сотрясет новость о смерти Киана Морте и его молодой жены Амелии Ди Карло.

Выдуманная драма в духе Ромео и Джульетты не помешает, чтобы меня и Мию не пытались искать.

Оставив свой байк на парковке, достаю из багажника рюкзак с продуктами.

Задыхаюсь от этой дикой жары, и спасает от неё лишь поездка навстречу ветру и кондиционер. Кто бы мог подумать, что я буду сам ездить в продуктовый магазин?

Не знаю, от чего ловлю больший кайф — от того, что на время расстался с бесконечными смокингами, рубашками или от этой красоты в виде бесконечной зелени вокруг. Привыкнуть к ней не так-то просто, когда большую часть жизнь созерцал серые улицы Нью-Йорка и бетонные джунгли. Да, бывая во Флориде, я видел много зелени, но ничто не сравнится с азиатскими джунглями по яркости и насыщенности зеленого цвета.

Я иду сквозь поля, по бетонной дороге, разделяющей несколько гектаров риса. От парковки до виллы Мелодии и Джеймса около ста метров. Последние семь лет их дом на Бали сдавался под ретритный центр, поэтому выглядел он сейчас весьма атмосферно. Повсюду фигуры местных Богов, внушающие мне странное чувство какой-то другой реальности и прочие непривычные мне предметы интерьера: «ловцы снов», плетенные круглые мандалы, этнические барабаны, издающие гипнотизирующие ритмы.

Все это для меня чуждо и дико, но я не могу отрицать того факта, что впервые в жизни, в моих венах течет не агрессия и война, а благодарность и умиротворение.

Даже не представляю, каково родителям Амелии — уже неделю спать в своих постелях, а не в тесных темницах без света.

Я захожу во внутренний двор дома. От запаха зажженных благовоний слегка кружится голова.