Это она.

Почему эти два странных слова из его уст звучат так искренне, красиво и проникновенно? И действуют на меня пленительнее, чем обычное «я люблю тебя»?

— Будь он проклят, — вырывается у меня.

— То, что произошло — хуже, чем заточение в стенах безумного дяди? С тех пор ты повзрослела, Мия. Ты стала удивительной женщиной, — маниакально и одержимо вдыхая мой запах, нашептывает Киан. — Ты будешь чудесной мамой, — его ладонь оглаживает мой живот, рождая внутри новые тепловые волны.



Мой муж явно наделен темной магией. И он конкретно шаманит прямо сейчас.

— Откуда в тебе такое желание иметь ребенка? — продолжаю упрямиться я. — Я думала, тебя это испугает. Ответственность и все-такое. Я думала, что ты не готов к детям…

— Нам всем нужен смысл, Мия. Даже когда жизнь — путешествие ради путешествия. Моя жизнь была скорее бегством и погоней, но я определенно приду к путешествию. Мы придем. И я давно понял, что только любимые люди наполняют мою мрачную жизнь смыслом. Теперь их целых три.

— Три?

— У меня есть сын, — слегка отстраняется от меня Киан.

Для меня эта новость — удар под дых.

— Ему десять лет, — муж на мгновение опускает взгляд. Медленно достает фотографию из внутреннего кармана пиджака.

Десять. Десять лет. У Киана и его жены родился сын…черт возьми, у них есть ребенок. Не знаю, что расстраивает меня сильнее — то, что он скрывал от меня этот важный факт или то, что мой малыш или малышка не будет для него первым. Черт, это так эгоистично. Но как есть.

Беру фотографию, вглядываясь в черты лица его сына. Они удивительно похожи. Такое чувство, что Киан показывает мне свою детскую фотографию. Даже дьявольский блеск в глазах унаследован от отца.

— Энтони держал меня на коротком поводке несколько лет. С Антеем я был в разлуке. Его воспитывала другая семья, а про меня была выдумана легенда, что я работаю военным и не могу его воспитывать, — никогда не видела Киана настолько откровенным и обнаженным душой, как сейчас.

— Долгое время я не понимал, как Морте может быть так жесток с кровным внуком, но все оказалось сложнее и запутаннее. Он меня шантажировал, а мне не хватало смелости ответить. Сохранность его жизни сильнее гордости и рисков. Я расскажу тебе эту долгую историю, Мия. И познакомлю вас с Антеем, если ты не против, — я вижу, как ему тяжело даются эти слова. Киан сосредоточенным взором оглядывает меня, пытаясь прочитать мои мысли и реакцию на подобную новость. Вижу, что его прямо-таки разрывает между двух огней.

Я понимаю. Он, безусловно, хочет, чтобы мы приняли друг друга.

Это будет целое испытание. И не потому, что я злая стерва, а его сын, возможно, окажется трудным ребенком. А потому что это действительно психологически тяжелая ситуация со всех сторон: сын подросток, и беременная мачеха в положении, старше него всего на одиннадцать лет. К тому же, Антей явно скучал по вниманию и присутствию в своей жизни отца. Любое излишнее внимание, которое Киан будет уделять мне, Антей будет воспринимать как вызов, чувствуя себя ненужным.

Во взгляде Киана и считываю примерно те же самые мысли, и сердце вновь обрастает тревогой.

— Мы со всем справимся, Мили.

— Не справимся, если все останется так, как прежде.

— Никакой мафии, — отрезает Киан. — Никакой больше семьи, кроме нашей.

Я горько смеюсь, меня душат слезы. Он же сам понимает, что так просто не может быть.

— Этот мир всегда будет нас преследовать. Все эти вендетты, омерты, прочие печати и безумные обеты. Всегда найдется правнук какого-нибудь сумасшедшего дедули с Сицилии, который решит отомстить тебе, через самых близких. Я смотрела фильмы про мафию. Там было такое, — с болью и сарказмом, замечаю я.

— Не будет никакого мстящего правнука, — с плохо скрываемой усмешкой, заявляет муж. — Я все устрою, — твердо обещает Киан.

— Я хочу тебе верить, Киан…но это так трудно. Разбитую вазу не вернешь в первоначальный вид, как и мое доверие.

— Возможно все. Ты же дочь человека, который придумал современный «философский камень», — напоминает Киан. — Хватит со мной спорить, моя птичка, — ладонь Киана ложится на мой затылок, обхватывая. Притягивает к своему лицу, жадно впиваясь в мои губы. Аппараты, измеряющие мой пульс, начинают учащенно пищать. Когда сильная ладонь Киана Морте начинает поглаживать мою талию, этот писк становится пугающе коротким и быстрым.

Но я уже ничего не слышу, ощущая, как его язык властно и пленительно скользит внутри моего рта. Сцепляется с моим, пока губы обхватывают, мнут и сжимают, лишая кислорода. Так приятно, так сладко. С моими гормонами творится какая-то хрень, если все воспринимается еще острее, чем до всех этих смертельных приключений.

— Хочу тебя. Я так соскучился, — прерывисто шепчет в мои губы, Киан. Его ладонь поднимается к груди, мягко сжимая налитую округлость. — Боюсь тебе навредить теперь. Своим аппетитом.

— Дай тебе волю, Морте, ты изнасилуешь меня в больнице, — игриво мурлыкаю я.

— Определенно. Я хочу тебя всегда. Ничего не могу с собой поделать. Ты скучала по мне? Скажи…скажи мне, — продолжая осыпать меня поцелуями, Киан прикладывает мою ладонь к своему сердцу.

— Безумно, — выдыхаю я, ощущая его мощное биение.

— Че-е-ерт, Мия, — его поцелуй становится более раскрепощенным, глубоким, чувственным. Морте охренел окончательно и совершает «запрещенный прием», сжимая не только мою грудь, но и надавливая на торчащий сквозь тонкую сорочку сосок большим пальцем.

Если сюда войдет кто-нибудь…я со стыда умру.

— Нам надо остановиться, — выругавшись, замечает Киан. — Врач сказал утром, что у тебя хорошие анализы и результаты исследований. Но нужно чтобы некоторые показатели окончательно пришли в норму. И, несмотря на то, что я безмерно рад тому, что ты больше не кричишь о том, что подаешь на развод, я не буду тебя насиловать здесь.



— Из-за тебя я теперь мучаюсь от боли, — жалуюсь я. — Со мной что-то происходит. Не думала, что растаю так быстро. Словно не могу долго злиться. Может, я просто убеждена, что негативные эмоции могут повредить малышу и очень этого боюсь. Я думала, что должна сейчас мечтать о биг маке, или огромной банке с нутеллой…но думаю сейчас совершенно не о еде.

— Когда тебе выпишут из больницы, я накачаю тебя большой дозой обезболивающего, — шепчет на ухо Киан Морте, обхватывая мочку губами. Издаю тихий стон, когда язык мужа проскальзывает в ушную раковину. — И Нутеллу куплю.

— Ты такой пошлый, — с укором замечаю я. — Все эти твои грязные намеки. Чертов босс мафии, Киан Морте.

— Тебя это заводит? Что я босс мафии? — с сарказмом спрашивает он.

— О да. А ты думаешь, что я за тебя замуж вышла? Просто так? Только за босса. В меньшее, я и не целилась.