— Убирайтесь, — сказал он насмешливо, даже не поворачиваясь в сторону горничных.

Те вздрогнули, но остались стоять на месте. Вторая начала нервно набирать код на связном стекле для вызова охраны, а после вдруг застыла. Прямо так, с поднятой рукой и широко распахнутыми глазами.

Я автоматически схватилась за кулон с божественной защитой, но не успела даже привстать. Ротокан в один миг оказался рядом, словно телепортировался короткими отрезками, и надавил мне на плечо, принуждая опуститься на стул.

«На мне защита, — подумала холодно. — Этот носатый вейр не может причинить мне вреда».

Драконица, приученная к порядку молчала, и я расслабилась. Даже взяла какой-то невообразимой приятности рулет к с копченой уткой и наложила немного салата.

Ротокан, конечно, будет мне угрожать или шантажировать, или даже предложит сотрудничество с императрицей, ну а я откажусь и все такое. Одному небу известно, сколько времени этой займет. Будет проще, если я совмещу ужин с угрозами и сэкономлю время. Мне документы еще подписывать.

— Вы нечто, — вдруг сказал Ротокан.

Он совершенно по-деревенски плюхнулся в кресло напротив и устало потер ладонями лицо. Лощеная самоуверенность, глянец, наглость, ненависть сползли с него, как змеиная шкурка. В нем даже появилось что-то человеческое.

Молчал он так долго, что я успела расправиться с едой и добраться до кофе.

— Ну же, — поторопила бесстрастно. — Будете вы мне угрожать или нет? Время, знаете ли, не резиновое.

Ротокан холодно засмеялся:

— Я и не собирался вам угрожать, всего лишь хотел предложить сделку.

— Сделку? — переспросила из вежливости, хотя сделки с прихвостнем императрицы меня не интересовали.

Анвар уже пытался с ней договориться, а та ограбила его на целый дар и ничего не дала взамен. Да и мне больше ничего не нужно. Анвар и в самом деле дал мне все.

— Договариваться с прихвостнем императрицы не лучшая идея, да? — вдруг спросил Ротокан с каким-то даже сочувствием.

— Ужасная, — подтвердила я из той же любезности, с которой малознакомые люди поддерживают разговор о погоде.

— Даже если речь идет о вашей смерти?

— Не пытайтесь меня напугать, — драконица внутри меня одобрительно хмыкнула.

Ну что за своевольное животное! Как ни учи ее, норовит вставить свои пять копеек.

— Никто в Сопределье не доживет до утра, — членораздельно и отчетливо сказал Ротокан.

Наклонился ко мне, перегнувшись через столик, гипнотизируя по-птичьи пронзительными глазами.

— Все умрут, а меня вам стало жалко? — хмыкнув, я отодвинула кофе. — Давайте я вам просто не поверю, и мы расстанемся врагами. Я имею в виду вот прямо сейчас расстанемся. Время, как вы помните, имеет свойство закан…

Меня буквально смело вихрем, втиснув, вмяв в стенной гобелен. Ну, тот который с танцующими веями у пруда.

— Он мне нравился… — констатировала я задушенным голосом, провожая взглядом застывшие в воздухе чашки, ложки, недопитый и наполовину пролитый кофе.

Даже столик, опрокинутый на одну треть, завис на резной дубовой ножке, опровергая десятка два физических законов.

Змеиный шепот прошелся горячей волной по коже.

— Слушай сюда, красивая кукла, — Ротокан навис надо мной, и я близко-близко увидело его бледное отталкивающее лицо с фанатично горящими глазами. — Мне плевать на Сопределье, плевать на империю, но моя жизнь неразрывно связана с Ферхе, и я не могу допустить ее смерти. Уничтожу я Сопределье или нет, она все равно умрет, но, если на нашей стороне будет иномирянка… Такая, как ты. Талантливая, сильная, с пробужденным зверем. Тогда у нас будет шанс.

В отличие от головы, тело мое немного волновалось. Оно все еще плохо переносило близость других мужчин, и выдавало позитивную реакцию только на герцога. Я попыталась вывернуться из неожиданно цепких рук, но не смогла. У Рокотана явно был активирован сложный артефакт, совмещающих несколько функций, но, насколько я знала, такие делали с применением темной магии, и в Вальтарте они были запрещены.

— С чего бы императрице умирать? — бросила взгляд на часы. Анвар скоро придет, или забеспокоится кто-то из слуг и рыцарей. — Она мать императора Теофаса, максимум он ее отругает и сошлет в клановое поместье минут на пятнадцать.

Ротокан коротко рассмеялся.

— Он ее убьет. Она ему даже не мать. Хуже, она та, кто убила его мать Тахулу, а его взяла, как собственного ребенка.

Если бы я могла чувствовать хоть что-нибудь, я бы сказала «ого» или завизжала. Ну или и то, и другое.

Тахула — дочь Ледяного герцога Сопределья, отданная первой наярой императору Вальатры, и по совместительству его Истинная. И мать Анвара.

Из рассказов мужа я знала, что император заключил договор с отцом драконом, пожертвовав своей Истинной в обмен на рождение сильного сына. Поскольку Теофас, сын Ферхе превосходил сына его Истинной на какую-то незначительную долю процента, император взял ее женой. А Тахулу сделал наярой.

И если сложить два и два, получалось, что Анвар и Теофас… близнецы?

— Они же не похожи, — констатировала я неохотно.

Сходство, конечно было, но незначительное. Если от Анвара на милю вперед шла харизма золотого принца империи, то красоту Теофас можно было сравнить с обаянием Снежной Королевы. Ничего общего между ними я не находила.

— Черная магия уродует, — злорадно сообщил Ротокан. — Император не простит Ферхе ни предательства, ни ссылки своей ненаглядной Эль. Если не хочешь сдохнуть, кукла, иди со мной, а не то…

Он вдруг как-то страшно дернулся, судорожно сглотнул и навалился на меня всем весом, а миг спустя из его горла хлынула кровь. Из его спины торчала рукоять личного кинжала герцога, а сам он стоял в дверях, неотрывно глядя на меня.

— Прости, я не думал, что он решится на такой шаг.

Анвар неуловимым глазом движением сместился ко мне, подхватил на руки, зарываясь лицом в волосы.

Горничные отмерли, захлопотали вокруг, всплескивая руками, а я послушно прижалась к груди мужа. Я больше не могла чувствовать радость или печаль, но я могла чувствовать покой, исходящий от Анвара. Тело, успевшее запаниковать, расслаблялось волокно за волокном.

В покои ворвался отряд военных во главе с Ворошем. По стенам заметались огни артефактов, тело Ротокан унесли, кровь наспех затерли, а после испарили с помощью странного шарика, вобравшего в себя помимо крови эманации темной магии.

Анвар усадил меня в глубокое кресло и закутал, в огромный плюшевый плед, словно ребенка. Глаза у него были темными и жуткими, как выстрел в сердце.

—