Вновь поднялся дон Фернандо, Великий инквизитор, и громко возвестил:

– Если Господь наш не желает, чтобы этот грешник был казнен, Он подаст нам знак!

Горожане заволновались, раздались недовольные крики:

– Мы уже видели!

– Это знак!

– Мы верим!

Зрители, словно по уговору, подались вперед, туда, где стоял у столба Франциско Солано. Стражники схватились за руки, изо всех сил сдерживая толпу. В этот миг последний луч солнца погас и на Толедо легла тьма. Лишь факелы вокруг несостоявшегося костра освещали колеблющимся светом привязанного к столбу мальчика, и это зрелище было жутким и величественным. По площади пронесся изумленный вздох, и тут из темноты послышался голос Великого инквизитора:

– Всемилостивый Господь дал нам знак! Осужденный помилован и будет отпущен на свободу! Помолимся же, братья!

Позже, вспоминая этот день, Франсуа чувствовал легкую дрожь: еще немного, и мальчишку бы сожгли. И, конечно, он не мог не восхититься Великим инквизитором. Растеряйся тот, задержись со своими словами хоть на полминуты, и в толпе началась бы паника, вызванная внезапно наступившей темнотой. Но дон Фернандо не просто отвлек людей, он дал им дело – читать молитву. И как раз во время нее солнечный свет вернулся, еще сильнее укрепив веру горожан.

По дороге в Алькасар королева сказала:

– Я так рада, дядюшка, что вы пошли со мной. Если бы вам не удалось вовремя заметить знак, святого бы сожгли.

Франсуа счастливо рассмеялся. Этот день дорого ему дался, но в конце концов все обошлось. «Спасибо, Нострдам!»

Дон Родриго был потрясен. Как можно специально вызвать солнечное затмение? Испанец был бесконечно благодарен Франсуа, но стал относиться к нему с опаской – уж не колдун ли он, в самом деле? Романьяк был вынужден рассказать о письме Нострадамуса и обо всех ухищрениях, которые пришлось применить, чтобы перенести казнь.

И то ли провидение воплотило в жизнь выдумку Франсуа, то ли появление знака Божьего так повлияло на спасенного мальчика, но через год он поступил послушником во францисканский монастырь, а столетием позже был канонизирован.

* * *

Во дворце случился переполох – сын монарха, дон Карлос, ранил своего лакея кинжалом и потом двадцать минут гонялся за другими слугами. В конце концов инфанта скрутили и по приказу дона Фелипе заперли в спальне. Увы, это было не первое безумство, которое позволил себе принц. Высокомерный и своенравный, он был подвержен частым приступам гнева, любил мучить животных, со слугами вел себя надменно и деспотично. Поговаривали, будто ночами он тайно гуляет по городу и убивает прохожих, что было, конечно, досужими слухами. Тем не менее основывались они на правде – дон Карлос был непредсказуемым юношей с явными психическими отклонениями. Что, в общем, неудивительно, учитывая близкородственные браки его предков и тяжелую болезнь прабабки, Хуаны Безумной. Та после потери любимого мужа тронулась умом и не позволяла его хоронить, ездила с гробом по стране, иногда открывая его и любуясь набальзамированным телом.

Королева, со свойственной ей добротой, жалела пасынка и часто приходила в его комнаты, чтобы запросто поболтать с ним. После ее визитов дон Карлос светлел лицом и до конца дня бывал приветлив и даже весел. Если король и был недоволен визитами доньи Изабеллы к инфанту, то виду не показывал.

Месяцем позже королева родила сына, но его не успели даже окрестить – младенец умер через два часа. Опечаленный монарх ходил с каменным лицом, испуганные придворные попрятались в своих покоях, и во дворце стало очень тихо. Алькасар погрузился в траур.

В декабре из Парижа пришло известие о смерти Франциска. Королем Франции стал второй сын Генриха, десятилетний Карл. Изабелла ходила грустная, с заплаканными глазами, Франсуа же думал о том, что теперь Екатерина станет регентом и в ее руках будет сосредоточена вся власть. Он всей душой рвался на родину, но боялся потерять расположение королевы-матери и потому не решался просить Изабеллу отпустить его.

Под впечатлением всех этих событий дон Фелипе приказал перевести столицу и свою резиденцию в Мадрид, бывший в то время небольшим поселением. За несколько месяцев под Алькасар была переоборудована старая мавританская крепость, и вскоре двор и центральные органы власти переместились туда.

Франсуа был доволен: ведь теперь он мог встречаться с живущим в Мадриде доном Родриго гораздо чаще.

* * *

Шел второй год пребывания Франсуа в Испании, когда король ввел его в Государственный совет. Романьяк был на вершине блаженства: совет управлял всеми внешнеполитическими делами огромной империи. Уж там-то он сможет выдвинуться и наконец получит ту власть, то влияние, о котором мечтал долгие годы!

Узнав о назначении, Франсуа тут же отправился в церковь Благодарения Святой Деве, располагавшуюся на площади с романтичным названием Puerta del Sol – Ворота Солнца.

Церквушка была небольшой и сейчас, во время сиесты, совершенно пустой. Зайдя под прохладные своды, Франсуа преклонил колени в благодарственной молитве. Поднимаясь, он задел коленом подвес, на котором висел бархатный кошель, и тот порвался. Монеты рассыпались по полу, и Романьяк принялся их собирать. Наклонившись за очередной монеткой, он обратил внимание на странное углубление в церковной колонне, внизу, у самого пола. Оно походило на узкую прорезь и живо напомнило Франсуа рычаг, который они с Филиппом когда-то видели в Мрачном доме. Но там паз был в форме ромба, а углубление в колонне походило скорее на песочные часы.

Франсуа задумчиво убрал монеты в кошель, и взгляд его уперся в крестик, найденный когда-то в жилище одинокого тамплиера. Словно по наитию, Франсуа достал крест и вставил его в прорезь. Он вошел идеально. Секунду ничего не происходило, затем под ногами что-то задрожало, и одна из квадратных каменных плит, которыми был покрыт пол, с тихим скрежетом отъехала в сторону, образовав зияющую дыру. Франсуа, в удивлении похлопав глазами, вытащил из рожка, укрепленного на колонне, факел и сунул его в лаз. И остолбенел: это был самый настоящий подземный ход, в который от церковного пола вела лестница. Так, значит, эта церковь построена тамплиерами…

Немного поколебавшись, Романьяк решил проверить, куда ведет подземный коридор. Он спустился на несколько ступеней и, решив забрать крестик, вытащил его из паза в колонне. В то же мгновение плита со скрипом стала закрываться, и Франсуа едва успел пригнуться. Он спустился на пару ступеней и огляделся. Вдаль вел узкий коридор, а над головой чернела закрывшаяся плита. Франсуа и так, и эдак пытался ее приоткрыть, но ничего не получалось. Тогда он принялся внимательно осматривать стены вокруг лестницы в надежде найти паз, куда можно вставить крестик. Но не нашел. Сомнений не осталось – он в ловушке. Единственная надежда – найти выход с другой стороны коридора.

Лоб его взмок, внутри все похолодело. А если старинный проход завалило? А вдруг это не коридор, а лабиринт? В первые минуты Франсуа сидел на ступенях в полном отчаянии, вокруг было холодно, а дым от факела мешал дышать. «Что бы там ни было, надо идти». Он встал и направился по проходу.