в ответ, ни одна мышца на лице не дрогнула, когда она коснулась его руки. Ничего не было, только холод, только стена, которую Рон начал выстраивать между ними.

— Я чем-то тебя обидела? — спросила девушка шепотом.

— Мы на спектакле, давай не будем выяснять отношения, — бросил он, не отрывая взгляда от сцены.

— Ты напряжен, как струна, — продолжила Аннабелль. — Что случилось?

— Поговорим после, — ответил Ронан, — сейчас не время. Просто посмотри спокойно спектакль.

Аннабелль ахнула.

— Ну, знаешь, в гробу я видала такие спектакли! — сказала она чуть громче, и получила замечание от какой-то женщины.

— Ты людей распугаешь криками, люди ходят в театр посмотреть на искусство, а не выяснить отношения

— Я не понимаю, какого черта ты себя ведешь, как будто в холодильнике всю ночь просидел.

— Аннабелль, хватит себя вести так громко! Тут мои знакомые из разных сфер. Давай не станем позориться.

— То есть, когда ты не представил меня никому из своих знакомых, это не позор? Нормально?

— Девушка! Бога ради! Вы можете быть тише? — снова остудила ее женщина с заднего ряда.

Ронан косо посмотрел на Аннабелль. Ничего не сказав, она ушла с места. Шекспировские соннеты оказались неинтересными. Закутавшись в пальто, она побрела по улице, смахивая слёзы. Она не могла понять, что случилось между ней и Ронаном, где случился раскол.

Неужели, картина породила в нем столько чувств?

Аннабелль до сих пор волновал Адам, она ничего не могла с этим сделать. Верила: постепенно любовь угаснет, также как и костёр, который она развела. Ничего не длится вечно. Да, чувства иногда захватают нас с головой, но проходит и время, они исчезают. Рано или поздно — перестаешь любить, перестаешь доверять и быть прежним.

Гуляя по улицам Монреаля, она забежала в бар, чтобы выпить вина. Выложив фото красного бокала в сеть, девушка растягивала удовольствие. Собрав на себе голодные мужские взгляды, она смаковала каждым моментом, проведённом в одиночестве, и вряд ли в тот момент с кем-то стало бы лучше. Ронан, Адам, другие мужчины — все они временные, все ничего не стоят. Винила ли она вино или просто пришло время — Аннабелль набрала номер, который не трогала почти восемь лет. Сделав глоток для храбрости, девушка приготовилась говорить, слушая долгие гудки.

Когда трубку подняли, она сказала:

— Алло, мам! Это я. Прости…

—————

*Клуб «27» — объединённое название влиятельных музыкантов, умерших в возрасте 27 лет.

41. Некому больше позвонить

8 лет назад

Аннабелль вжалась в Адама так крепко, как только могла. Ее распирало — от счастья и от гнева одновременно. Вместе с этими объятиями, она хотела сделать Адаму больно, сделать так больно, как он сделал, не внимая на любовь и нежность, живущие в ее маленьком теле.

— Моя малышка, — прошептал он, — я скучал. Иди сюда!

— Адам… Ты где был? — спросила Морган тихо.

Она знала, что люди вокруг смотрят, смотрят на крепко сжатые пальцы, смотрят на растекшуюся тушь под глазами, смотрят на то, как трясутся коленки. В тот момент ни один чужой взгляд ничего не значил.

— Мне нужно было побыть одному, — объяснил Адам, — я устал.

— Устал? — спросила она дрожащим голосом.

— Да, немного.

— Ты. Где. Был? — спросила Аннабелль снова, ударив его кулаком в грудь. Почти шуточно, как в детстве, но с истеричной ноткой в голосе.

— Белль, в Италии. Я был в Европе. Ты чего?

— Почему ты не позвонил? Почему не позвонил…Я бы поняла, что тебе нужно побыть одному. Адам, я волновалась. Представь, ты сидишь тут, а я далеко? Разве ты бы не волновался? — произнесла она тихо, срывающимся голосом.

Она снова толкнула его. Слезы текли по щекам, а голос дрожал.

— Успокойся, устроила истерику, как малолетка. Позоришь перед всеми. Я целый и невредимый, вернулся, ты соскучилась и любишь меня, — притянув Аннабелль к себе, сказал Клэман.

И она не могла поспорить. Странное чувство. Она искала Адама, нашла, но все ещё не понимала, где ошиблась настолько, чтобы он мог ее игнорировать? Она все ещё не понимала, почему он так поступил, но собрав всех своих полудохлых бабочек в животе, простила. Они трепыхались, даже в тот момент, когда у Аннабелль сводило челюсть от злости.

— Я тебя сейчас убить готова, — прошептала Морган. — Но очень сильно соскучилась и поэтому прощаю. Я чуть с ума не сошла, пока тебя не было.

— Ты хочешь переехать со мной все еще? — спросил Клэман, приглаживая ее волосы. — Или передумала?

— Хочу.

Адам посмотрел на неё сверху вниз, с высоты роста, Аннабелль сжалась, почувствовав себя маленьким ребенком.

— Давай поедем домой? Или просто выйдем? Я тебе расскажу прикол, — сказал он, улыбаясь.

— Да пойдём, я устала уже.

Взяв за руку Адама, Аннабелль обвела взглядом комнату. Приехал Роберт, парни обменялись рукопожатиями, перебросились парой слов, Доминик спал на диване, накрывшись пледом, несмотря на громкую музыку. Уильям, увидев подругу и Адама вместе, присвистнул. Помахав рукой, он налил в стакан сидр и принялся рассматривать старые книги, запылившиеся на полке. Аннабелль надеялась больше никогда не окажется такой одинокой, потерянной и опустошенной.

Спустя полчаса, они приехали к Адаму домой. На удивление девушки, квартира оказалась чистой. В коридоре стояла парочка чемоданов, и по словам парня, он не собирался их разбирать. До выпускного Морган оставалось совсем ничего, Адам заканчивал обучение в университете, почти разобрался с работой. Одним словом, оба были в шаге от заветной свободы. Только вот куда обещала привести свобода — никто не знал.

— Я продал дом отца в Италии, — признался Клэман, — теперь у нас с тобой есть деньги на нормальную жизнь, на какое-то время.

— Обещаешь? — широко распахнув глаза, спросила Аннабелль.

— Обещаю, будь хорошей девочкой, и все у нас будет. Я тебя люблю, ты не представляешь, насколько сильно.

— Я тоже тебя люблю.

— Выпьем за это? — предложил Адам.

— Нет, мне ещё домой возвращаться. Я еле сбежала из-под родительского. На классную «вечеринку», — изобразила Аннабелль скобочки пальцами.

— Все ещё не понимаю, почему тебя угораздило родиться в двадцать первом веке, — усмехнулся парень, сев рядом с девушкой.

Морган пихнула его локтем.

— Сам ты ретроград. Мне не нравятся тусовки, я бы лучше на природу съездила. Я домоседкой была всегда.

— Скоро поедем! Послушай, оставайся-ка у меня сегодня на ночь. Я по тебе соскучился так, что год бы тебя не выпускал из рук, — прижавшись к ней, сказал Клэман.

— Тоже безумно скучала, но мне все ещё хочется жить. Мама прибьёт. В последнее время, она стала добрее, но никогда не простит мне косяк со стипендией. Я подвела их. Они столько