— старенькую французскую песню в ремиксе, кажется, выучили все соседи. Темные комнаты слабо освещались сиреневыми гирляндами. На столах можно было найти закуски и напитки — орешки, фрукты, пиццу, чипсы, но Аннабелль, как обычно, не стала ничего брать.

— Аннабелль, ты здесь! — сказал Доминик, держа в руке стакан с соком. — Классно мы выбрались!

Встретив друга с улыбкой, она заняла место рядом. Расслабившись на диване, девушка огляделась — народу оказалось не так много.

— Да, симпатичное место, — равнодушно сказала Аннабелль, — чей дом?

Девушка чувствовала себя не самым лучшим образом. Атмосфера веселья не имела ничего общего с ее внутренним миром. Она скучала по Клэману, особенно в такие моменты. Кругом люди, а она одинока. Разговор предстоял совершенно тяжёлый, и Морган с трудом заставила себя придти на эту вечеринку, только ради Доминика. В последнее время его отношения с братьями совсем не складывались.

— Я не знаю, — рассмеялся Шантильон, — но выглядит круто. Наверное, кого-то из ребят. А может взяли в аренду. Меня сюда позвал друг Роберта. Роберт скоро придёт, застрял в дороге. Может тебе соку налить или вина?

— Нет, не надо. Настроение — дерьмо, но по — моему, здесь неплохо, может смогу отвлечься, — вяло улыбнувшись, заметила Аннабелль.

Шантильон косо посмотрел на подругу.

— Ты меня знаешь, я есть там, где нет спортсменов и есть алкоголь, — рассмеялся он. Ты грустная. Иди, потанцуй! Тут включали Милен Фармер*, что за женщина! В последние пару месяцев подсел на ее старенькие треки.

Аннабелль натянула на лицо искусственную улыбку ради спокойствия Доминика. Грустных нигде не любят. С ними нужно возиться. Конечно, поводов для веселья у Аннабелль почти не оказалось, но она старалась изо всех сил не показывать внутреннее напряжение, растущее с каждым днём.

— Достаточно широко улыбнулась? — съязвила Аннабелль.

Доминик закатил глаза, заправив светлые пряди за уши. От длины и густоты, они волосы завиваться, придавая парню милейший вид. Он проколол правое ухо и стал носить небольшую серёжку-колечко.

— Сходишь с ума, Джокер! — произнес он тихо, скорчив рожу.

— Честно, день какой-то адски тяжёлый. Я не высыпаюсь и огромное количество домашки просто выводит из себя, — объяснилась Аннабелль, — и Адам…

— Что-то не так? — озадаченно спросил Доминик.

— Все не так, — с небывалой печалью в голосе, произнесла Аннабелль, — все не так. Я тоскую, правда, я тоскую и скучаю. Его нет, он не пишет, не звонит. Куда-то пропал. Не знаю, где искать.

— В этом весь Адам, — сказал Дом, — исчезнуть и ничего не сказать. Перестать общаться и убежать. Человек — настроение. Такой характер, ничего не поделаешь.

— Я не знаю, я так устала от его вечных загадок.

— Я как-то читал одну статейку по психологии. Есть такой тип людей — избегающий. Они почти не говорят о себе, проблемы решают сами. Такие недоступны, закрыты, иногда равнодушны и холодны. Они, знаешь, подсознательно создают стену между собой и другими людьми. Адам как-то говорил, что для него отношения — это риск, никто не даст 100 % гарантии на счастье, и он с трудом строит вот такие долгие отношения. Он боится боли, поэтому убегает заранее, — объяснил Доминик, наливая в стакан сок.

Аннабелль пожала плечами. Она слабо разбиралась в психологии, но слова Доминика прозвучали убедительно. Несмотря на постоянное общение с любимым, она почти ничего о нем не знала. Какие-то обрывочные факты. Из него клешнями приходилось вытаскивать слова порой.

— Я бы никогда не обидела его. Блин, я его так люблю, как он вообще мог подумать об этом. Все-таки мальчики взрослеют позднее.

— Если ты говоришь это мне, чтобы я дал совет, даю: либо оставайся холодной и закрытой как он, либо беги. Вот тебе два варианта.

— Да я, на самом деле, хотела поговорить с тобой о другом.

— Смотри, там Уилл! — мотнул головой Доминик и показал рукой на высокого кудрявого парня, одетого в кожаную куртку поверх белой футболки и свободные джинсы.

Аннабелль прокашлялась.

Обернувшись, Уилл поднял ладонь вверх и улыбнулся, но только Аннабелль. По рассказам Уилла, Доминика он ненавидел. Шантильон был честным и справедливым, готовым «порвать» за друзей, а Уилл ни раз становился причиной страданий Морган. Уильям — продался и предал. Именно из-за его дурацкого поведения, Аннабелль оказалась там, где была. Так частенько говорил Доминик, описывая отношение к другу Аннабелль.

Оглядевшись по сторонам, Уилл подошёл к парочке друзей, и вручил стакан с содовой Аннабелль.

— Эй, как жизнь? Вот кого-кого, тебя точно не ждал здесь увидеть, — сказал Уилл как-то вяло.

— Скажи спасибо Доминику, он меня вытащил сюда, но лучше бы я дальше гнила дома, — оправдалась Аннабелль.

— Спасибо, Доминик, — с ехидной улыбкой сказал Уилл, — сейчас растаяю от любви к тебе.

— Отвали, дурачок! Я привел подругу немного повеселиться, — язвительно ответил Дом, — почему бы тебе просто не свалить отсюда или не быть нормальным другом?

— Так уж и привел? Не знал, что Аннабелль разучилась ходить. Морган, почему ты мне не рассказала о своей ужасной судьбе?

— О, господи, хватит этих дурацких шуток. Вы оба клоуны? — хлопнула по спинке кресла девушка.

— Так, все, прости, сис, я не хотел, — развел руками Доминик.

Морган промолчала. Ее сердце билось учащенно, а в висках отзывался бешеный пульс. Когда ее друзья успели стать врагами, она не понимала. Разбираться в очередном скандале не хотелось — снова быть третьей, снова слушать чужие проблемы.

— Я подышать, — сказала Аннабелль, глядя на развернувшегося ко входу Уилла — одна.

Она преградила путь мальчикам рукой, Шантильон понуро кивнул и остался один на один с Воттерсом, который смотрел на него с полным нескрываемым отвращением. Аннабелль ухмыльнулась. В ту минуту ее почему-то разрывало от злости.

«Пусть хоть глотки друг другу перегрызут».

Протиснувшаяся сквозь толпу, играющих в «Правду или действие», Морган направилась на задний двор, где кто-то сидел, свесив ноги в бассейн, в котором до сих пор плавали прошлогодние листья. Апрельский вечер принёс с собой стужу, и Аннабелль содрогнулась, представив насколько вода в бассейне холодная.

Девушка прошла вниз по дорожке, выложенной кирпичной кладкой, ведущей к старому фонтану. Повсюду на участке хранились следы былой роскоши: пруд, фонтан в форме ангела, статуи, выпиленные из мрамора. Аннабелль, буквально на секунду, представила — как красиво там было в прошлом, но время ничего не пощадило.

Присев на край фонтана, девушка закурила, оглядывая пейзажи виллы. Вдохнув полной грудью, сделала пару затяжек и собиралась вернуться в дом, но поймала себя на мысли, что не хочет. Пятиминутное удовольствие. Аннабелль терпеть не могла вечеринки. Односекундная эйфория. Опустошая мини-бар, кто-то пытался почувствовать мир по-другому, но это не приносило ничего, кроме