не назвала это одеждой. Просто шкуры животных. Живут они в дереве, что обыкновенно снаружи, но просторно внутри. Прозвучит абсурдно, но мы прошли сквозь кору, что, кстати, очень неприятно и жутко. Затем я очутилась в комнате, что была залита светом, и там они держали кристаллы… огромное количество. Мне сказали, что в этих кристаллах заключены души. Ты можешь себе такое представить?

– С трудом, – отозвался маг и вдруг отстранился. – Ну вот… так должно быть лучше.

– Спасибо. – Хаара опустила рукав. Боль и правда притупилась. Двигать руками стало проще.

– Что еще ты видела в Дэррад?

– То, чего лучше не видеть. Не хочу об этом вспоминать, позволь нарадоваться тому, что вернулась.

– Радуйся, принцесса. Действительно стоит…

– Ты ведь будешь учить меня? Использовать эту… энергию.

– Прямо сейчас?

– А ты разве занят?

Леос пожал плечами.

– Думал, тебе нужен отдых.

– Я достаточно отдохнула. Времени не так много.

– Думаешь, кто-нибудь убьет Лонгрена до тебя?

– Всякое может случиться.

Хаара подумала про отведенный ей срок. Неизвестно сколько, но на целых десять лет меньше, чем должно было быть… Девушка уселась напротив мага, уловив на себе его пристальный пытливый взгляд. Зеленые глаза словно бы въедались в нее, вызывая неприятное чувство, сравни неловкости.

– Ну хорошо, – наконец согласился он. – Давай так… я попробую объяснить тебе то, что знаю и вижу, хотя, признаюсь, не обладаю навыком обучать. Мой собственный учитель – к слову, это был отец – всегда говорил, что настоящий навык приобретается тогда, когда приходишь к нему сам. Никто не должен постоянно бегать за тобой с наставлениями. Если давать знание в готовом виде, оно никогда не будет усвоено. Лучший учитель – это опыт. Хотя ты никогда не имела с подобными вещами дела, я не собираюсь отступаться от принципа. А теперь слушай внимательно. – Леоссар сел ровно и откинул назад выбившуюся прядь волос. – Есть я. Есть ты. Эта земля, трава, костер, твой меч. Все это состоит примерно из одного и того же. Видоизмененная спрессованная энергия. Все вокруг есть эфир, и в этом своя прелесть, поскольку мир – практически неиссякаемый источник энергии. Но черпать ее тоже нужно с умом, иначе убьет. Любое действие, которое ты воспроизводишь и при этом называешь магическим, опирается на самоконтроль, умение чувствовать и разграничивать. Деятельность мага похожа на работу горшечника. Твои руки – это каналы, передающие особый вид живой и способной изменяться энергии. При желании ты можешь делать из нее все, что захочешь, но к этому еще предстоит прийти. Твоя первейшая задача – почувствовать энергию и научиться накапливать, собирать в разных уголках: на кончиках пальцев, в ладонях, запястьях, локтях. Да где пожелаешь… ты должна уметь делать это свободно.

– Но как я сделаю это?

– Методом проб и ошибок. Энергия… она вызовет чувство покалывания, ведь это огромная сила, и если скапливать ее в одном месте, она потребует больше пространства и начнет выходить наружу. Этого и нужно добиться. Первое время доставляет неудобства, но потом привыкаешь.

Хаара вытянула руки и напрягла их, пытаясь почувствовать то самое покалывание, однако ничего не произошло. Маг поднялся на ноги и, зевнув, направился к палатке.

– Доброй ночи, принцесса.

Девушка не ответила, с головой погрузившись в процесс, который совершенно не понимала.

Леоссар давно уснул, а она все сидела у потухающего костра, пытаясь то напрягать руки, то расслаблять их, то сгибать, то выпрямлять, но так и не добилась успеха. Движимая желанием получить хоть какой-то результат, Хаара не унималась и лишь за час до рассвета растянулась на траве, уставившись в небо и сдавшись в объятия мраку. На черном покрывале мерцали и гасли далекие огни – глаза предавшего ее бога. Он смеялся над ней, над крошечной и жалкой, таскающей на себе страшнейшее из возможных проклятий. Хааре хотелось выкрикнуть, что не боится, обругать Геула, но поняв, что это бессмысленно, она устало показала небу средний палец. Девушка погрузилась в дремоту, сама того не заметив. На мгновение ей показалось, что в кончиках пальцев что-то шевельнулось. Хаара вздрогнула, но с разочарованием осознала, что это галлюцинация, только жалкий мираж на почве утомления.

Глава 37

Ее величество Наоми

– Я собираюсь выехать на прогулку, – сообщила Наоми мужу, пока тот занимался рассматриванием карты, растянутой на широком столе. Лонгрен был погружен в мысли и слушал жену вполуха, даже не поднял головы, чтобы выказать ей свое расположение или недовольство. Наоми стояла неподалеку от дверей и опасливо смотрела на его безучастный насупившийся профиль.

– Есть какой-то повод?

– А мне нужен повод, чтобы выехать из замка? – Наоми выдержала паузу, опасаясь разгневать мужа неаккуратным дерзким словом. – Периций сказал, что горный воздух пойдет на пользу моему здоровью. В последнее время я плохо сплю.

– И что тебя беспокоит?

– Полагаю, духота, мой король.

Лонгрен надменно усмехнулся.

– Я дам тебе шесть человек. Вернись к концу недели.

– Премного благодарю вас. – Она почтительно склонила голову, прежде чем выйти, но Лонгрен и теперь не проводил жену взглядом.

«Неужели я некрасива? Почему он не смотрит на меня? Я ведь молода и… скоро стану матерью», – думала Наоми, широкими шагами преодолевая коридор. Она велела прислуге собрать для нее необходимые вещи, запрячь лошадей и подготовить сопровождение.

– На подготовку экипажа потребуется время, ваше величество.

– Я поеду верхом, – горделиво отозвалась Наоми, хотя такая перспектива ее и не прельщала. «Они будут считаться со мной, – думала она, – меня будут уважать в этом замке, или я никогда не прощу себе жалкого поведения».

Она много размышляла над тем, как поступила бы другая девушка на ее месте. В итоге пришла к выводу, что сравнивать и гадать бесполезно, ведь это место только ее. Ненавистная рабыня по-прежнему крутилась в покоях мужа, и каждую ночь Наоми думала: «Что может дать она, чего не могу я?» Было время, и ей казалось, что искусство любви доступно каждому, но такой любви она не понимала… не хотела понимать. Каждая клеточка тела напрягалась, съеживалась, когда Лонгрен трогал ее. Муж причинял только боль, ребенка не было, и Наоми не знала, что должна сделать, чтобы мучиться меньше.

– Я постелила чистое белье.

Наоми бросила взгляд на служанку: той было чуть за двадцать, и почему-то королеве казалось, что в таком возрасте люди имеют обширный опыт. В Ревердасе у королевы не было друзей. По правде, она боялась их заводить, хотя нужда иногда подталкивала.

– Дэлли, я могу задать вопрос?

– Конечно, ваше величество.

– Ты…