Служанка бросила на госпожу короткий удивленный взгляд, затем опустила его и чуть заметно улыбнулась.

– Конечно, а почему вы спрашиваете?

– Ты была любима им… – Наоми не знала, как этичнее сформулировать мысль, – телесно?

– Да, ваше величество.

– И тебе понравилось?

Служанка окончательно смутилась и замешкалась с ответом.

– Да, ваше величество…

Наоми встрепенулась.

– И не было больно?

– Разве что в первый раз.

– Что ты делала?

– Простите?

– Расскажи, как получить от подобного удовольствие. Это… дружеская просьба.

Служанка хлопнула ресницами, но через секунду в ее глазах отразилось понимание. Она присела у кровати королевы.

– Я бы с радостью, ваше величество, но ответ прост… Два человека должны любить друг друга – это обязательное условие, иначе… получится не то. Конечно, есть много нюансов…

– Ты можешь быть откровенна. Разговор останется между нами.

– Такое сложно объяснить. Обычно само собой выходит.

– Тогда покажи.

Наоми соскользнула с кровати, закрыла на замок дверь и вернулась на место. Дэлли неуверенно посмотрела на нее.

– Вы… хотите, чтобы я касалась вас?

– Покажи, как должна касаться я. Мы обе девушки, в этом нет ничего страшного.

Служанка не пришла в восторг, но и отказать королеве не посмела. Она залезла на кровать, и Наоми напряглась, чувствуя нездоровый подтекст в собственной идее.

– Главное – не быть слишком резкой. Настойчивость – это неплохо, но она сочетается с нежностью.

Дэлли мягко скользнула пальцами по рукам Наоми.

– Визуальный контакт тоже важен. Он стирает границу.

Когда Дэлли коснулась ее губами, Наоми окатил ужас. Она едва сдержалась, чтобы не оттолкнуть служанку. Лонгрен никогда ее не целовал. Наоми было стыдно признать – это ее первый поцелуй. Можно быть бесчисленное количество раз изнасилованной мужчиной и оставаться девственной губами. Все должно было быть иначе… с любимым человеком, уважающим ее в качестве жены. Наоми хотелось плакать, но она лишь неловко и неуверенно ответила непривычно горячему языку.

Дэлли позволила себе не слишком много, но этого хватило, чтобы Наоми окончательно осознала: ее отношения с Лонгреном нисколько не напоминали подобное. Что будет, если она поцелует мужа? Нежность между ними? Это просто невозможно. Она никогда не уговорит его, не подчинит. Ей просто не суждено сделать процесс соития приятнее.

Но что насчет Мисоры? Ей это доставляет больше удовольствия? Наоми не хотелось думать о грязной шлюхе, и все-таки она не могла… Ночи выдавались бессонные. Наоми крутилась, пытаясь избавиться от навязчивых мыслей, трогала себя за грудь, представляя, что ощутила бы, стань Лонгрен мягким и участливым. Полюбить его было бы проще… Только вот он ни за что не станет.

* * *

Стражник средних лет помог Наоми взобраться на лошадь. Она облачилась в ездовой наряд, который до сегодняшнего дня лежал на всякий случай. Ранее королева не тяготела к конным прогулкам да и сейчас чувствовала себя крайне неуютно в седле. Светлые волосы Наоми заплела по бокам в косы и собрала в конский хвост. К широкому кожаному поясу прикрепила небольшие мешочки, которые предстояло наполнить названными Перицием травами. Стражники вынесли необходимые для путешествия вещи, закрепили их и оседлали коней.

Наоми внимательно осмотрела шестерых мужчин, которых отправил Лонгрен. Все среднего и старшего возраста, довольно крупного телосложения и незнакомы королеве. Ни одно щетинистое лицо не вызывало у нее приязни или чувства доверия, а взять с собой еще и служанку не представлялось возможным. «И почему у меня нет друга среди стражи? Почему нет человека, на которого я могла бы полностью положиться?» – с сожалением думала она.

– Куда едем, королева? – как-то пренебрежительно спросил один из стражей, но Наоми сделала вид, что не заметила. Им долго ехать вместе, ни к чему ссориться в начале.

– К хребтам Льёс, – отозвалась она, взяв в руки поводья. Напоследок взглянула в сторону дворцовой лестницы. Никто не вышел проводить ее. Может, оно и к лучшему.

«Теперь… в этой поездке я должна или погибнуть, или достать то, что поможет мне родить. Надеюсь, Геул будет благосклонен ко мне», – подумала королева, беззвучно вознеся молитву перед тем, как выехать из королевского двора.

* * *

К тому времени, как они подъехали к хребтам, Наоми успела несколько раз пожалеть о затее. Она ужасно утомилась. Непривыкшие к езде ноги и гениталии изнывали от боли. Стражники из сопровождения постоянно бранились и рассказывали друг другу пошлые байки. Казалось, они ничуть не стеснялись присутствия королевы, а то и вовсе не замечали ее.

Во флягах они держали алкоголь и при каждой возможности отхлебывали глоток или два для поднятия настроения. Беспокойство о том, что в случае опасности пьяные мужчины не смогут стать верной защитой, терзало Наоми.

Засыпать ночью она и вовсе боялась. С каждой минутой, напоминающей час беспощадной пытки, королева сильнее желала вернуться во дворец, пусть даже в свою отдельную пустынную комнату, только бы очутиться в относительной безопасности и комфорте.

Грубые сапоги натерли мозоли, так что на поиски трав Наоми отправилась прихрамывая. Она никогда не проделывала такой большой путь верхом. Сборы заняли почти весь день, но, почувствовав себя крестьянской дочерью, она нашла и красное колючее растение, и маленькие белые цветы, и траву со специфическим желчным запахом. Стражники не помогали ей в этой миссии, зато они развели костер и пожарили несколько пойманных кроликов. Мясо оказалось жестким и безвкусным. Наоми, привыкшая к изысканным специям, была готова поклясться, что ничего отвратительнее в жизни не ела.

– …и потом я трахнул его сестру… там таки-ие сиськи…

Мужчины одобрительно заулюлюкали, а Наоми съежилась. Непростительная дерзость – говорить о подобном в присутствии леди. И почему она это терпит? Снова и снова Наоми прокручивала в голове сцену, где она встает и властно велит им заткнуться. Все приносят извинения и потом… Что потом? Спокойная дорога обратно? Наоми знала, что ничего не скажет, ведь не сможет быть той, кем никогда не была.

– Я больше рыженьких люблю. Есть одна во дворце… Берта.

– Заканчивайте и отправляйтесь спать. – Наоми отодвинулась от костра и пьяных мужчин. Она не станет это слушать.

– В чем дело, деточка?

Услыхав столь неприемлемую дерзость, Наоми сконфузилась. Она знала, что ее не уважают, но чтобы настолько… Стало одновременно обидно и страшно. Муж наверняка убил бы за наглость, а прежде заставил страдать, но что может сделать она? Их шестеро, они пьяны и знают, что Лонгрен не слишком озабочен сохранностью жены. Она легко заменяемый элемент. Государство не рухнет, если не станет королевы. Нет… государству все равно.

Поблизости никого, кто мог бы вступиться. Раньше эта роль отводилась старшему брату, впрочем, во дворце отца