сказал «женщины, которых я трахал», а не «женщины, с которыми я встречался». Неужели ты настолько эмоционально недоступен, что у тебя никогда не было настоящих отношений?

Он качает головой и уходит, оставляя мою дверь открытой, и я кричу ему вслед:

— Видишь? Избегание.

Он топает обратно в мою комнату и хватается за дверные проемы с обеих сторон.

— Может, я не хочу говорить об этом дерьме, потому что мне чертовски больно думать об этом. Я не такой, как ты, Чарли. Я не хочу вспоминать о том, что меня бросили у алтаря. Я не хочу говорить о человеке, который причинил мне боль. Я хочу забыть и двигаться дальше, и это то, что я сделал. — Он смотрит мне прямо в глаза и говорит: — Я двигаюсь дальше.

И прежде чем я успеваю ответить, он снова уходит, но на этот раз через несколько мгновений я слышу, как хлопает дверь.

Гнев и обида переполняют меня, превращая в водоворот эмоций. Я падаю на подушку, закрываю глаза и плачу. Именно поэтому мне не следовало связываться с этим мужчиной. Я должна была с самого начала понять, что из этого ничего не выйдет. Я очень многое поняла о Рэте Уэстин и попыталась исполнять его желания. Что приготовить, как организовать офис, как привнести в его жизнь элементы, которые облегчали бы жизнь. И ни разу он не признался, что ему нравится то, что я делаю. Ни разу он не сказал мне, что думает о том, что я остаюсь с ним. Во многих аспектах наших отношений были зияющие дыры, которые я, возможно, упустила из виду из-за физического влечения. По глупости я подумала, что одно влечет за собой другое. Что, возможно, я окажусь той девушкой, которая произведет впечатление на мужчину. Я подумала, что, может быть, только может быть, он впустит меня. Даст мне шанс. И, несмотря на прекрасную возможность поговорить, открыться, он ушел.

Бабушка была права — мы сталкиваемся с трудностями лицом к лицу. Но интересный факт: Рэт Уэстин этого не делает. Рэт Уэстин двигается дальше.

Если бы я только знала, от чего он уходил.

Глава двадцать пятая

РЭТ

Я прихожу в офис рано утром. Благодаря тому, что Чарли каждое утро пользуется ключом доступа, я знаю, что она приходит сюда в семь тридцать, чтобы подготовиться к рабочему дню, поэтому сегодня я пришёл сюда в семь.

Я не хотел, выйдя из лифта видеть её приветствие. Не хотел, чтобы она готовила мне завтрак или даже пыталась изобразить фальшивую улыбку. Я не хочу ничего из этого дерьма.

Вместо этого я хочу делать свою работу, хочу, чтобы она делала свою работу, а потом покончить с этим.

И именно поэтому я обещал себе не связываться с ней, потому что именно этого я и боялся — такой некомфортной рабочей обстановки.

Я точно не знаю, что произошло вчера. Я наслаждался видом моей великолепной девочки среди распустившихся цветов. В следующий момент я раздулся, словно воздушный шар, на меня накричали, а потом я часами думал о том, куда могла деться Чарли. Если бы с ней что-то случилось в метро, если бы она заблудилась или ее ограбили.

Это было мучительно. Бабушка сидела рядом со мной, гладила меня по спине, уверяла, что с ней все будет хорошо, но я не верил ей. Что-то внутри меня говорило, что с ней не все хорошо… что с нами не все хорошо. И я был прав.

Она вернулась злая и не хотела иметь со мной ничего общего. А затем она обвинила меня, что я считаю наши отношения поверхностными, это была пощечина, которой я не ожидал. Я считаю, что наши отношения не поверхностные. У нас сложные взаимоотношения, непредсказуемые, мы нуждаемся друг в друге, и, несмотря ни на что меня отчаянно тянет к ней, когда я расстроен. Особенно в последние пару недель, пока мы занимались подготовкой к свадьбе.

Я поставил на паузу свою жизнь ради этой свадьбы, чтобы убедиться, что ей комфортно, чтобы убедиться, что все на своих местах, и хотя это была короткая помолвка, у нас должен был быть особенный день, потому что я хочу, чтобы он стал особенным для Чарли и ее бабушки.

Я откладывал рабочие мероприятия, переносил важные встречи, не отвечал на приглашения на определенные мероприятия, потому что хотел уделить свое внимание Чарли, нашим отношениям, построить их и сделать еще крепче.

Да, секс был потрясающим, но моменты после того, как мы кончали, моменты, когда мы просто обнимали друг друга, — это те моменты, которые сделали наши отношения какими угодно, но только не поверхностными. Как она могла этого не заметить?

Расстроенный, я провожу рукой по волосам и начинаю набирать ответ на электронное письмо, мои пальцы быстро скользят по клавишам. Орфографические ошибки не заставляют меня сбавить темп. Я продолжаю печатать, печатать и печатать, пока дверь в мой кабинет со скрипом не открывается и не входит Чарли с лейкой в руках.

Я поднимаю взгляд как раз в тот момент, когда она видит меня, и в шоке останавливается.

— О, боже, — говорит она, переводя дыхание. — Во сколько ты пришел?

Я снова поворачиваюсь к компьютеру и говорю:

— В семь.

— Почему так рано?

— Не мог уснуть, — отвечаю я, снова начинаю печатать, но на этот раз мои мысли заняты другим.

Все внимание сосредоточено на потрясающей женщине передо мной, одетой в простую голубую блузку, заправленную в пояс черных брюк. Ее наряд скучен по сравнению со всем остальным, что она обычно носит, и это говорит мне об одном: она не чувствует себя как обычно.

Вместо ответа она подходит к сэру Драгомиру, поливает его, а потом говорит:

— Ты хочешь на завтрак смузи или овсянку?

— Ни то, ни другое, — отвечаю я. — По дороге я купил себе завтрак.

И тогда я вижу, как она дрогнула, как треснул ее щит.

— О.

Я лезу в портфель и достаю список. Не глядя на нее, говорю:

— Вот твой список. Мне нужно поработать, так что, когда закончишь со списком, можешь уйти. Я не хочу, чтобы меня беспокоили.

— Беспокоили, — говорит она на выдохе. — Так вот что ты имел в виду, говоря «двигаться дальше»? Теперь ты со мной покончил? Может, мне обзвонить все заведения и отменить свадьбу? — Она отставляет лейку и снимает с пальца обручальное кольцо. Черт. — Ты этого хочешь? — Она с грохотом кладет его на мой стол. — Я отработаю список, но не уйду