– Нет, я хотела, чтобы сегодня на столе была ирландская скатерть, вышитая вручную. Мама всегда использовала ее в особо торжественных случаях. А сегодня именно такой случай! – Я бросаю взгляд на часы. – Пожалуй, я сгоняю в химчистку. Буду через полчаса.

Как и положено в августе, день сегодня теплый и ясный, по лазури неба проплывают белоснежные перистые облака. Прогноз погоды пугает грозами и резким похолоданием, но пока в это трудно поверить. Мурлыча под нос «What a Wonderful World», я бодро шагаю по тротуару. Впереди бежит Руди, Остин дремлет в рюкзачке-кенгурушке у меня на груди.

У самой химчистки Мойера на скамейке сидит эффектная блондинка, у ее ног – черный лабрадор на поводке.

Руди обнюхивается с дружелюбным псом и начинает слегка задирать его, надеясь затеять игру.

– Прекрати, Руди! Веди себя хорошо! – Я привязываю поводок к скамейке, улыбаюсь блондинке, но она сосредоточенно пялится на экран своего мобильника и не замечает ничего вокруг.

Я вхожу в химчистку. Звон колокольчика сообщает о моем приходе. Скоро пять, рабочий день заканчивается. Кроме меня, в химчистке всего один клиент, высокий мужчина с темными волнистыми волосами. Он болтает с приемщицей за прилавком, точнее, слушает ее болтовню. Я упираюсь взглядом ему в затылок и мысленно приказываю: «Заканчивай разговоры и уходи!» Но он, не поддаваясь моему гипнозу, хохочет над какой-то шуткой приемщицы. Наконец протягивает ей квитанцию. Она отправляется на поиски его вещей и через несколько секунд возвращается с плащом, упакованным в пластиковый пакет.

– Как новенький, – говорит она и вешает плащ на металлический кронштейн.

Я смотрю на плащ… потом на мужчину… и снова на плащ…

Да это же плащ от «Барберри», столь хорошо мне знакомый.

– Выглядит отлично, – говорит его владелец.

Голова у меня идет кругом. Вдруг это мистер Барберри? Нет, я уже убедилась, что подобных плащей на свете немало.

Он расплачивается и забирает свой плащ.

– Спасибо, Мерилин. Хороших выходных.

Он поворачивается. Взгляд карих глаз с золотыми искорками падает на Остин.

– Привет, котенок! – говорит он.

Остин таращит на незнакомца глазенки и расплывается в улыбке. Он тоже улыбается, вокруг его глаз лучиками разбегаются морщинки. Но вот он поднимает взгляд на меня. Сначала в глазах его плещется растерянность, потом вспыхивает огонек узнавания.

– Мы с вами уже встречались! – восклицает он. – Я давно вас преследую. Сначала пролил кофе на ваше пальто. Помните, мы столкнулись в дверях вашего дома. Потом я видел вас утром у озера, когда совершал пробежку.

Слушая его глубокий волнующий голос, я не могу отделаться от ощущения, что передо мной – старый друг. А ведь мы с ним практически не знакомы.

– В последний раз я видел вас на железнодорожной платформе. Вы не успели вскочить в отходящий поезд и ужасно расстроились… – Он качает головой, словно смутившись. – Наверное, вы этого не помните…

Сердце мое ухитряется стучать где-то в висках. Отчаянно хочется признаться, что я расстроилась по одной-единственной причине – в отходящем поезде ехал он. Но я ограничиваюсь тем, что киваю:

– Почему же, я помню.

Он чуть придвигается ко мне:

– Правда?

– Конечно.

Он улыбается и протягивает мне руку:

– Думаю, настало время познакомиться. Меня зовут Гаррет. Гаррет Тейлор.

Я хватаю ртом воздух, как пойманная рыба.

– Вы… доктор Тейлор? – выдыхаю я, обретя дар речи. – Психиатр?

– Он самый, – удивленно кивает он. – А откуда вы меня знаете?

Время останавливается. Так вот почему его голос показался мне знакомым. Господи, неужели подобные совпадения бывают?! Доктор Тейлор и мистер Барберри – одно и то же лицо. Гаррет – вовсе не старый пень. Он видный мужчина слегка за сорок, у него нос с небольшой горбинкой и маленький шрам на скуле. В жизни не встречала такого привлекательного лица. В груди у меня порхают разноцветные колибри. Я пожимаю его руку и смеюсь:

– Гаррет, это я, Бретт Болингер.

– Господи боже! – У него глаза лезут на лоб. – Поверить не могу. Бретт, вы не представляете, как часто я о вас думал. Хотел позвонить вам, но потом решил, что вам это может показаться… – Он осекается, недоговоренная фраза повисает в воздухе.

– Мне казалось, вы должны быть намного старше, – признаюсь я. – Вы рассказывали, ваша мама начала работать учительницей еще в сороковых годах, а сестры уже на пенсии.

– Между младшей из моих сестер и мной разница в девятнадцать лет, – усмехается он. – Мое появление на свет стало для родителей сюрпризом.

Видно, он с детства обожает делать сюрпризы. Сегодня сделал сюрприз мне.

– Вы живете где-то поблизости? – спрашиваю я.

– На Гете-стрит.

– А я на Астор-стрит.

– Всего в одном квартале от меня.

– На самом деле, это дом моей матери. Этой зимой я переехала в Пилсен.

Гаррет протягивает Остин мизинец, и она за него хватается.

– За то время, как мы с вами не общались, у вас появился ребенок, – говорит он, и в голосе его слышится легкая грусть. – Поздравляю!

– Позвольте вам представить Остин Элизабет.

Гаррет гладит шелковистые кудряшки Остин и улыбается, но радостные огоньки в его глазах гаснут.

– Очаровательная малышка, – говорит он и переводит взгляд на меня. – Теперь вы счастливы. Я это вижу.

– Счастлива до одурения.

– Насколько я понимаю, ваш список жизненных целей почти выполнен. Рад за вас, Бретт. – Он сжимает мою руку. – Как все же удачно вышло, что мы наконец встретились. Желаю вам, чтобы в вашей семье царили счастье и взаимопонимание.

С этими словами Гаррет поворачивается. Если он сейчас уйдет, возможно, я больше никогда его не увижу! Он уже берется за дверную ручку.

– Помните Санквиту? – почти кричу я. – Мою ученицу, девочку, страдавшую болезнью почек?

– Девочку из приюта? – Он поворачивается.

– Да, – киваю я. – Она умерла весной. А это ее ребенок.

– Мне очень жаль. – Гаррет возвращается ко мне. – Значит, вы Остин удочерили?

– Бумажной возни было много, но на прошлой неделе все благополучно завершилось.

– Малышке повезло, – улыбается он.

Мы смотрим друг на друга не отрываясь, пока Мерилин не подает голос из-за прилавка:

– Не хочу мешать вашему увлекательному разговору, но химчистка закрывается.

– Ох, простите. – Я начинаю рыться в карманах в поисках квитанции, нахожу, отдаю Мерилин и поворачиваюсь к Гаррету. – Послушайте, – говорю я, надеясь, что он не замечает, как мое сердце колотится под тонкой футболкой, – если на сегодняшний вечер у вас нет каких-нибудь интересных планов, приходите ко мне. Я устраиваю небольшую вечеринку в честь дня рождения мамы. Будут только родственники и самые близкие друзья. Если вы заглянете, мне будет очень приятно. Астор-стрит, тринадцать.