class="p1">Не знаю, прошептала я это или же прокричала. Но результатом моего усилия становится взрыв жгучей боли. Младший босс резко поворачивается ко мне, и взгляд его переполнен самыми разными эмоциями, главные из которых страх за меня и ненависть.

– Опустили все немедленно свои чертовы пушки! – кричит Ангел.

Отцы Демона повинуются своему младшем боссу. Лишь Короли Закона и Сыновья Дьявола упрямо продолжают противостояние.

– Это же ради вас, ради всех вас Авалон сегодня рисковала жизнью, она полезла в пекло, не побоявшись опасности! А теперь вы хотите наплевать на то, чего она только что добилась? Вы хотите поубивать друг друга, пока она истекает кровью?

Лукас повторно командует своим людям опустить оружие. Их примеру немедленно следуют и Сыновья Дьявола.

Кулак Шона врезается в стену, Сет прячет лицо в ладонях, а Джастин, упав на стул, не отрывает глаз от рук Итана, запятнанных моей кровью. Такер и Джесси рядом со мной, и на их лицах написан такой сильный страх, как будто кто-то из членов их семьи находится при смерти.

Значит, это так и есть? Я для них член семьи?

Я чувствую, как по щеке скатывается слеза. Воздух все труднее находит путь к моим легким.

– У меня… получилось, – лепечу я, обращаясь к Джесси. – Я спасла… вашу жизнь, и вы должны жить… ради меня. Так что… будьте… счастливы.

Лицо моего бритоголового друга искажается невеселой усмешкой, а у подошедшего к нам Шона глаза блестят так, что из них вот-вот могут градом политься слезы.

– ВЫТАЩИ ИЗ НЕЕ ЭТУ ЧЕРТОВУЮ ПУЛЮ! – кричит Кларк Итану.

– Я не могу! Нужно везти ее в больницу!

Молитва, которую Такер шепчет, взывая к богам, меня успокаивает, но я вздрагиваю, когда Джастин резко опрокидывает стол, с грохотом ударяющийся о стену.

Кажется, будто душа постепенно покидает мое тело, потому что боль понемногу утихает, уступая место ощущению радостной легкости и полноты. Перед глазами плывет туман, и веки сами собой закрываются: я больше не в силах бороться. Последним контактом с этим миром остаются руки Джесси, которые нежно гладят мое лицо.

– Вэ, оставайся с нами, главное, не засыпай, ты должна быть стойкой…

– Авалон!

– Эй! Красавица, прошу тебя, проснись…

– НЕТ, НЕТ, НЕТ, НЕТ!

Пусть я и не сражалась с оружием в руках, но я сражалась словами. Делает ли это меня воительницей? Пошлет ли Один за мной своих валькирий[28], чтобы они доставили меня к воротам Вальхаллы? Мне, которой было суждено умереть от остановки сердца, он вполне мог бы пойти навстречу, увидев, каким невероятным образом повернулись события.

Глава 25

Он целится.

Потом стреляет.

Кровь.

Много крови.

И невыносимая боль.

Я резко сажусь на кровати, чувствуя приступ тошноты, и боль из сна становится явью. У меня вырывается отчаянный вопль, как у раненого животного. Такое ощущение, что мне поменяли местами все органы и я нахожусь уже на другом свете.

Морщась от сильной боли, снова ложусь. Взгляд падает на повязку вокруг живота.

Всемогущие боги… Хензо хотел меня убить!

Судя по всему, ему это не удалось.

Дрожащей рукой ощупываю кожу вокруг своей раны и с трудом сдерживаю стон. Я шиплю сквозь стиснутые от боли зубы и часто моргаю, чтобы проглотить слезы.

Мозг окутан туманом, из которого никак не выбраться. Я так завязла в нем, что мне трудно вернуться в реальность.

Заметив провода, идущие от моего тела, слежу за ними взглядом и обнаруживаю прибор, фиксирующий показатели деятельности моего организма, а затем осматриваюсь по сторонам. Я не в больнице. Я в своей комнате, на вилле у Картера, и рядом с моей кроватью дремлют в креслах Шон и Джастин. Их дежурство у моего изголовья ободряет меня и заставляет растроганно улыбнуться. Бедолаги, у них, наверное, везде все болит… В таком скрюченном положении спать, должно быть, не слишком приятно.

Язык пересох и с трудом ворочается во рту; я вынимаю кислородную трубку из носа, как и разные провода, регистрирующие мои показатели. Затем сдираю пластырь, который удерживает на руке катетер от капельницы, и вынимаю из вены иглу. Когда я, превозмогая боль, могу наконец сбросить одеяло, я на мгновение останавливаюсь, обнаружив, что на мне просторная, не сковывающая движений одежда и что от меня приятно пахнет гелем для душа.

Клянусь всеми богами, если только они посмели раздевать и мыть меня, я их убью!

Едва я ставлю ноги на пол, как начинает кружиться голова. Воспоминания о случившемся тут же пользуются этим моментом, чтобы нахлынуть на меня и потрясти до глубины души.

Хензо выстрелил в меня, и, судя по тому, что сказал Итан, я должна была отдать концы, уже в который раз.

Вот и пойми, почему боги так настойчиво стремятся подарить тебе еще один шанс, – говорю я сама себе.

Чувствуя ужасную слабость, я сижу несколько секунд, чтобы собраться с теми немногими силами, которые у меня остались. Потом делаю глубокий вдох и встаю с кровати, шипя и ругаясь от боли.

Схватившись за комод, чтобы удержать равновесие, я стараюсь отдышаться. Вдоль позвоночника стекает капля пота.

Нелепой походкой ковыляю в сторону двери, стараясь двигаться бесшумно, чтобы не разбудить ребят. Оказавшись наконец в коридоре, обессиленно прислоняюсь к стене. Я впервые готова проклинать эту виллу за то, что она такая огромная.

Мне требуется несколько нескончаемо долгих минут, прежде чем я добираюсь до кухни, не встретив никого на своем пути. После ряда попыток дотянуться до полки, чтобы взять стакан, я сдаюсь. Вместо этого мою оставленную в раковине чашку и наполняю ее водой. Я так сильно хочу пить, что осушаю ее залпом и тут же наполняю снова.

Внезапно я застываю на месте, когда вдруг осознаю, что не имею ни малейшего представления, что же случилось после того, как я потеряла сознание. А что, если Кларк все-таки взорвался и начал стрелять в Королей Закона? Что, если все они перестреляли друг друга?

– Ава?

Стремительно оборачиваюсь, не обращая внимания на резкую боль в животе, и оказываюсь лицом к лицу с Сетом, крайне удивленным, что видит меня здесь. Его лицо озаряется широкой улыбкой, однако у меня нет времени для излияния эмоций.

– С ребятами все в порядке? Скажи мне, что вы все живы!

– Как ты себя чувствуешь? Что ты делаешь на ногах? Тебе нужно лежать!

Я обеими руками вцепляюсь ему в футболку и трясу его, уже на грани терпения.

– Сет, с ними все в порядке?

Он с улыбкой берет меня за плечи, чтобы меня успокоить.

– Да. Никто, кроме тебя, не был даже ранен.

Я успокоенно вздыхаю, а в дверях кухни тем временем появляется остальная часть нашей команды. На лицах ребят отражаются смешанные чувства: восторг, облегчение или даже беспокойство – никто из них не знает, какой эмоции следует отдать предпочтение в настоящий момент.

– Какого черта ты делаешь на ногах?! – рычит Кларк, вне себя от гнева.

Его глаза изумленно распахиваются, когда он краем глаза замечает тыльную сторону моей ладони, по которой, к слову сказать, течет струйка крови.

– Ты вырвала капельницу!

Беспокойство. Все они решили отдать предпочтение беспокойству, так что теперь смотрят на меня со строгостью.

– Я хотела пить. Очень, очень хотела пить.

Итан вдруг начинает хохотать как сумасшедший, привлекая к себе неодобрительные взгляды, и, поскольку он никак не может остановиться, вслед за ним начинают смеяться остальные, и обстановка сразу разряжается. Смеются все, кроме Кларка.

– Ты не представляешь, как ты нас напугала, черт побери!

– Даже только встав с кровати, с дыркой в животе, ты остаешься одним из самых сексапильных созданий.

Развеселившись, я изображаю не слишком устойчивый реверанс.

– Рада служить услаждению твоих глаз, Коллинз.

Итан подходит ко мне, чтобы промыть и продезинфицировать мою руку.

– Что у вас творится? Почему в комнате Авалон никого нет? – кричит из коридора Картер Аринсон.

Он входит на кухню и, увидев меня, останавливается как вкопанный.