Интересно, спит ли Эдвард? Не снился ли и ему такой сон? Император поднял голову, глядя в небо, полное звезд. Крейсер старшего сына – там. И корвет третьего. И второй сын – гардемарин на линкоре – тоже там. И оба брата. И два племянника.

Нет, не уснуть. И не хочется заставлять себя. Раз уж ты на ногах, Император, пора начинать день…

… Глава Большого Круга маршал фон Райхен дисциплинированно дождался, пока Императора покинет делегация нэрионов. Все трое ее представителей – Вождь Войны, Вождь Торговли, Вождь Мира, весь «Совет в изгнании» – посетили обоих земных Императоров с известием о том, что восемьдесят семь тысяч солдат – бывших пленных и беженцев – и новая эскадра из двадцати трех кораблей с экипажами – готовы сражаться на стороне Земли, как это уже делают другие их сородичи. Василий VI слушал их с удовольствием. Мужественные, цивилизованные, но ничуть не изнеженные, решительные нэрионы ему нравились больше всех остальных инопланетян. Когда-то именно они дольше и активней всех сопротивлялись Четырем Расам, причем сопротивлялись, движимые примерно тем же, чем и земляне, – оскорбленным чувством справедливости. У нэрионов не хватило сил, их подчинили, согнули, но не сломали. И теперь они выпрямлялись, хотя их планеты контролировал Альянс. Тем большее мужество требовалось от тех, кто открыто перешел на сторону землян…

Фон Райхен был похож на мальчишку, которого распирает тайна. Это до такой степени не подходило немцу, что император даже забеспокоился. Но маршал после обычных приветствий всего лишь – без объяснений – поставил в проигрыватель диск. Император заинтересованно наблюдал за его действиями.

– Вот, послушайте, – фон Райхен двинул рукой, включая запись. Кажется, видеосопровождения не было – в экране закрутился туман заставки. – Это боевая песня скиуттов. Новая, – пояснил маршал.

Император кивнул и придвинулся к проектору, внимательно слушая.

Из динамиков ударила музыка – в ней различались, кажется, барабаны, но в целом было неясно, какие это инструменты. Однако музыка рождала странное и жутковатое ощущение – Его Величество даже вздрогнул, когда в нее вплелись воющие голоса. Они рычали, хрипели и рявкали в разноголосой какофонии… но был в этой какофонии какой-то железный ритм. Временами голоса уходили в какой-то неслышимый диапазон – и Император ощущал, как мурашки бегут по коже, как возникает неясный страх… Те, кто сражался со скиуттами, рассказывали ему, что это тяжело чисто физически – сохранить спокойствие при звуках их боевого клича-воя, вопля, лая, рычания, всего вместе – не сразу разберешь. Скиутты не ненавидели землян и не боялись их. Что само по себе было редкостью среди разношерстных врагов.

– Впечатляет, – покачал он головой, когда песня закончилась. – Но…

– А вот перевод, – опередил вопрос фон Райхен. – Конечно, ребята перевели приблизительно, вы понимаете, что эта проблема с инопланетными языками никуда не денется… Однако меня уверили, что сохранено все, что можно было сохранить… – И он снова включил запись.

Музыка не изменилась, разве что стала немного тише. А потом рванулись голоса – человеческие, но почти такие же воющие:

Расплавленный бетон под траками кипит,

Система ПВО радарная ослепла.

Расколот пополам огромный материк,

Покрытый ровным слоем

Атомного пепла.

Война, cтала нашей жизнью война,

Станет нашей смертью

Война за войной, сражение за сражением,

Одно за другим.

Сегодня победа, завтра поражение:

Победа одним – поражение другим.

Напалмовый цветок бутоны распустил.

Закованы в броню ударные колонны.

И воздух бороздят десятки тысяч крыл,

И сквозь пожарища

Шагают батальоны.

Война, cтала нашей жизнью война,

Станет нашей смертью

Война за войной, сражение за сражением,

Одно за другим.

Сегодня победа, завтра поражение:

Победа одним – поражение другим.

Бронепехота в бой вступила не спеша.

Ударная волна периметр накрыла.

И счастлив тот солдат, что верит, что душа

Бессмертна,

Потому неуязвима!

Война, cтала нашей жизнью война,

Станет нашей смертью

Война за войной, сражение за сражением,

Одно за другим.

Сегодня победа, завтра поражение:

Победа одним – поражение другим.

– Внимание, слушайте, это важно, – быстро сказал фон Райхен. – Вот, сейчас…

Император изумленно поднял брови.

Идут за строем строй, летят звено в звено,

Примкнув свои штыки, землян стальные роты.

Под яростным огнем, красиво, как в кино,

Они ползут

На наши огнеметы…

– Ого, – тихо сказал Император. – Какое уважение… Значит – землян стальные роты?

Фон Райхен кивнул. А песня продолжалась:

Подкованный сапог на горло наступил.

Агония земли слилась в едином взрыве.

Последний марш-бросок, рывок десантных сил.

Мы захлебнулись

В наступательном порыве![32]

Василий VI позволил себе широкую улыбку.

И именно в этот миг – мощной волной – пришло второе за последние часы осознание: он не увидит победы. Но победа – будет.

* * *

– Подлетаем к верфи, – сказал Ставрос, и Антон сразу же приник к окну.

Военная верфь впечатляла. Издали она походила на гантель – длинная и толстая труба с двумя плоскими цилиндрами на концах. От трубы накрест отходили разной длины пары строительных пирсов, а между ними висели корпуса недостроенных кораблей. Уже издали было видно, что там все кипит и движется – вокруг каждого корпуса парил рой монтажников, сварочных автоматов и деталей, повсюду мерцали ослепительные огни сварки.

По сравнению с громадиной верфи даже корпуса будущих авианосцев казались маленькими – она достигала четырех километров в длину и вмещала в себя не только жилища для монтажников, но и заводы по выпуску многих деталей и элементов конструкции – лишь самые сложные, вроде двигателей и бортовых орудий, приходилось доставлять с Земли.

Антон попытался прикинуть, сколько здесь строится кораблей. Выходило никак не менее полусотни – и ведь все это авианосцы, линкоры и крейсера, ударная сила Флота. Вообще-то, мальчишка уже знал, что строительство военного корабля – дело очень сложное и долгое, большинству виденных им кораблей до входа в строй оставались еще годы. Но ведь и верфь у Земли далеко не одна – и не только у Земли, да еще строятся и строятся новые… Земля готовилась воевать всерьез – и вроде бы лишние мощности космических производств, развернутые по настоянию обоих императоров еще до того, как рухнула Зона, пришлись как нельзя кстати.