– Мех у тебя какой-то примятый, – улыбнулась Хетта, поправляя отцу волосы. Мы с ней встали по обе стороны от Поллукса, поддерживая его под руки. С нашей помощью он смог медленно дойти до ступенек. Лоран шел позади. В руке у него был пакетик болотного чая[170].

– Ты там идешь сзади на случай, если я вдруг упаду? – спросил Поллукс.

– Наверное, – ответил Лоран.

– Хорошо.

Он отдыхал после каждого шага, сделанного по ступеням нашего парадного крыльца. Я обняла его, и мы проковыляли в дом вместе. Хетта сняла подушки и превратила диван в кровать. Поллукс упал на нее, задыхаясь, затем, отдохнув, позволил приподнять себя, чтобы легче было дышать. Кислородный баллон был у него на боку, но он отмахнулся от него.

– Быть дома – вот настоящее лекарство.

Его голос дрожал. Он выпил немного болотного чая, а потом проспал девять часов подряд. Во сне ему дышалось легко, поэтому я не стала его будить. Я поставила удобное кресло рядом с диваном и села, держа мужа за руку, поглаживая его покрытые шрамами костяшки пальцев.

* * *

Кости

День выборов выдался на редкость теплым. Я голосовала в первый раз. Во-первых, меня пристыдили Хетта и Асема, а во-вторых, и это самое важное, Поллукс пригрозил пойти на участок, если этого не сделаю я. Так что я пошла. Я бы смирилась с процессом голосования, каким бы он ни был. Я всегда говорила, что ходить на выборы должны люди, которые не были там, где была я, и не делали того, что делала я. Но может быть, на самом деле я просто ленилась. Мы с Асемой отправились в местный школьный спортзал, но по дороге туда я почувствовала, как силы снова покидают меня. Поллукс! Я не упала в обморок, но почувствовала себя слабой и готовой сдаться. Выбраться из больницы было всего лишь первым шагом. Никто не мог сказать мне, что будет дальше. В какой-то момент я села на скамейку в парке и посмотрела на свои ноги в ярко-фиолетовых кроссовках с черной отделкой. Я уставилась на них так, как люди смотрят на что-то знакомое, когда их жизнь меняется. Я пошевелила пальцами ног. Они мне повиновались. Это успокоило. Он дышит самостоятельно. Какое прекрасное предложение. Прошлой ночью я спала на полу, на диванных подушках, рядом с Поллуксом. Когда я проснулась и приподнялась, чтобы взглянуть на Поллукса, он по-прежнему лежал на диване.

– Черт возьми. – Я принялась рыться в карманах, притворяясь расстроенной. – Мои права, я забыла свои права. Я одарила Асему улыбкой притворного сожаления и поднялась, чтобы уйти. – Ну, что ж, увидимся позже. В следующий раз.

Асема схватила меня за руку.

– Ты дала мне свою карточку для голосования, помнишь? Нет, тебе не удастся увильнуть.

Я пошла за ней, все еще глядя на свои кроссовки. Мы заняли очередь. Асема сказала, что ей нужно поговорить со мной о своих последних находках, но, прежде чем она смогла продолжить, женщина, стоящая перед нами, повернулась и буквально набросилась на нас.

– Вы из книжного магазина!

Мы повернулись к ней. Сначала я не могла ее вспомнить, потом Асема произнесла:

– Вы та леди с костями.

На этот раз она была одета в ржаво-оранжевое платье, но это действительно была та женщина, которая загнала нас в угол прошлой осенью и рассказала о научном проекте своей двоюродной бабушки – соединении человеческих останков, которые она хранила под кроватью.

– Я только что завезла коробку в ваш магазин, – сообщила она.

Ее яркие глаза блестели. На ней была оранжевая клетчатая широкополая шляпа. Мы кивнули и отвернулись, но я почувствовала, как по плечам пробежал холодок. Я развернулась к ней.

– В коробке кости? – спросила я.

Леди кивнула, ее глаза сияли.

– Надеюсь, вы будете благодарны, – сказала она, лукаво подмигнув.

* * *

Асема вошла в магазин на цыпочках, как будто была грабительницей могил. В офисе стояла картонная упаковка из-под кварцевой лампы. Асема покачала коробку, и кости издали характерный звук.

– Умираю от желания увидеть, что там внутри, – сказала я.

– Людские стоны, – отозвалась Асема, открыла коробку и заглянула внутрь. – Да, кости.

Она стояла, моргая, держась рукой за затылок.

– Мы будем ей благодарны? – спросила я.

– Только если она вернет и землю.

Я вышла из офиса, а когда вернулась, то обнаружила, что Асема вилкой держит кусочек чего-то голубого. Прежде чем я успела ее остановить, она подожгла обрывок голубой ленты зажигалкой. Лента вспыхнула и исчезла. Сказать было нечего. Затем Асема сожгла немного шалфея и окурила кости его дымом. Потом она вплела в них косички душистой травы, разорвала упаковку медвежьего корня и положила его кусочки в коробку, прежде чем ее закрыть. Потом она спросила меня, не узнаю ли я у Поллукса, что делать в такой ситуации.

– Я имею в виду, если он чувствует себя достаточно хорошо, то, может быть, попросит совета у кого-нибудь из своих друзей, – проговорила она.

– Он только что вышел из больницы, – осуждающим тоном произнесла я. – И ты хочешь, чтобы я принялась расспрашивать его, что делать с человеческими останками?

– Но когда твой муж поправится, он будет недоволен, если мы поступим неправильно, – возразила Асема, и я знала, что она права.

Пен испекла для Поллукса шоколадный торт. Он был размером с маленькую женскую шляпку, влажный и плотный. Я понесла его домой, желая, как медведь из известной сказки, остановиться на полпути и съесть его лапами. Поллукс опять спал, его лицо было осунувшимся и беззащитным. Но когда он проснулся около полудня, то выглядел немного лучше. В его голосе зазвучали старые ноты. Я приготовила ему тосты, потом яичницу-болтунью, потом тосты и яичницу-болтунью одновременно. Увидев такой аппетит, я решила, что ему намного лучше, и рассказала, что белая женщина оставила в магазине коробку с костями.

– Кости человеческие?

– Да и, вероятно, из погребального кургана.

– Я знаю парня, который с этим справится, – прокряхтел Поллукс. – Он провел несколько похорон и репатриаций праха. Если ты дашь мне телефон, я ему позвоню.

Поллукс теперь сидел на диване. Я дала ему телефон, и он немного поговорил.

– Мой друг утверждает, что кости не должны оставаться в магазине на ночь. Говорит, это что-то вроде чрезвычайной ситуации, и он бы приехал за ними сам, но постарел и предпочитает не садиться за руль.

* * *

Асема вызвалась вывезти кости из города и попросила Хетту поехать с ней. С коробкой костей на заднем сиденье фургона, они отправились в путь в темноте, наступающей