покинул службу и постригся в монахи на Афоне. Генерала, носившего послушание в монастыре Святого Пантелеймона, пришлось долго упрашивать. В конце концов патриот родины согласился, взял с собой двух других бывших бесстрашных спецназовцев из того же монастыря и поехал в Москву.

Одаренный сильной политической волей, стальной хваткой, пользуясь личным обаянием и громадной работоспособностью, бывший старец по кличке Пересвет навел порядок в системе управления государством. Не обошлось без жестких мобилизационных методов и структурных перемен. Но ценностные ориентиры начальников, элиты и населения поменялись. Гражданское общество заработало на благо прогресса, люди стали трудиться не для того, чтобы разбогатеть, а для развития страны и общества. При этом Россия не противопоставила себя остальному миру. В России появилась своя мягкая сила, которая стала привлекательной для многих европейцев. У России появились надежные союзники.

Михаил стал свидетелем интересного поворота в истории. Все последние века Россия страдала от того, что уровень жизни на Западе был выше и российское население приклонялось перед свободной и богатой Европой. После того как Европа ослабилась, она лишилась своего притяжения, и так называемые храмы либерализма на Западе, где вместо икон святых висели лица активистов экологического и правозащитного движения, посыпались. Михаил вздохнул, завершил доклад и переключился на другой файл.

Михаил пристально посмотрел в глубь бара-ресторана. Свет лампочек освещал столики, за которыми сидели многочисленные посетители. Их лица во мраке трудно было различить. Играла негромкая музыка. Изящные роботы-официанты принимали заказы, приносили напитки. Михаил искал своего любимого собеседника, одного странного незнакомца, часто посещающего это заведение. Почему-то он всегда одевался в черное. С тем незнакомцем он провел здесь когда-то целый вечер, беседуя о прошлом и будущем человечества. Ум и знания собеседника поражали.

Михаил помнил, как он удивился, когда на прошлой неделе одна загадочная личность плотно приблизилась к нему у стойки бара и шепнула: «Я знаком с вашим престарелым отцом, Георгием Ветровым, как он поживает в своем преклонном возрасте?» Михаил отступил на два шага назад, эти слова его напугали. Но незнакомец своей электрической улыбкой внушал Михаилу доверие. «Прекрасно, что вы любите Россию. На сегодняшний день у нее есть потенциал стабилизировать мир, Достоевский сказал бы – спасти мир. Но в первую очередь она должна спасти себя», – молвил он, перейдя на русский язык.

Ему понравилось, как этот чудак интерпретировал различные эпизоды истории. В ходе последующей дискуссии он как будто смотрел на происходящее с птичьего полета, существовал вне времени. При знакомстве Михаил начал разговор о восхождении и подъеме и закате либерализма в Европе: «500-летняя великая эпоха Просвещения достигла своей вершины, когда человек переступил порог к абсолютной свободе. Европейское общество уравняло в правах все меньшинства. Дискриминировать стали не меньшинства, а представителей большинства, которые противились гуманистической революции. Человек получил свободу самому выбирать и менять свой пол. Гендерреволюция породила третий пол и однополые браки. Потом появился четвертый пол – искусственный интеллект, который также нуждался в правовой защите». Россию, по мнению Михаила, эти проблемы не коснулись, поскольку она внутренне не была причастна к эпохе Просвещения.

Незнакомец не стал с ним спорить, а только добавил: «Человек реализовал императив философа Канта. Мир может существовать без Бога. Современный человек приобрел разум собственного творения. Нетрудно больше ждать Моисея с его десятью заповедями. Гуманизм может, оказывается, существовать вне религии». В пример он привел 2015 год, когда Германия открыла двери 1,5 миллиона мигрантам. Европа этим поступком очистила себя от ксенофобии, расизма, прежних грехов, приобрела «сердце».

Михаил подозревал, что на это сказал бы его отец. Мировое сообщество уже давно было покалечено. Им десятилетиями управляли через массовую культуру и пропаганду. Разобщенное, духовно разоруженное общество (слово «народ» было вычеркнуто из репертуара) требовало только сервиса и комфорта; привязанность к технологиям убила в них мораль.

Мужчина в черном довольно гладил свою козлиную бородку. Подумав, он сказал: «Однако все революции начинались с великой идеи – а заканчивались кровопролитием. Вот и либеральную революцию в Европе подавил великий татарин-монгол. Абсолютная свобода оказалась мечтой – очередной Вавилонской башней. Она не может превосходить определенную планку, а то нарушит заповеди божественные и законы природы. Люди не послушались. Башня рухнула». Незнакомец почему-то горько засмеялся.

Мир в начале двадцать первого века разбился на несколько цивилизаций, у каждой появилась своя правда, свое мировоззрение, свой нарратив. Мир разделился на разные информационные пространства. Переходя границу одного пространства, ты оказывался как на другой планете. Кукловоды за кулисами вели гибридные войны против друг друга, проводили зомбирование населения, разжигали агрессию и вражду, в Европе появился опять институт инквизиции. Подобная нарастающая конфронтация каждый раз приводила к очередной войне.

Но мир был таким, каким он должен был быть. Враждующие стороны не желали договариваться, каждая сторона ждала, когда ослабеет или капитулирует соперник. Каждая сторона самоуверенно верила только в свою правоту и победу. Михаил точно не помнил, когда именно произошел окончательный крах либеральной системы Европы. Но в Америке, России, Китае, особенно в исламском мире, появились альтернативные модели.

Михаил не застал уже того «медового» времени в истории, в котором проживали его родители. В бытность студентом в Москве ему вдалбливали в голову, что либеральная идея, как она ни была хороша, неспособна решить глобальные проблемы, ну, например, накормить 9-миллиардное население земного шара. Либерализм не устоял перед реальностями многоголосного мира. Либерализм стал формализмом. В Европе вскоре началась реставрация, ренационализация. Либеральная система ожесточенно оборонялась, приобрела милитаристский характер. Она стала запрещать инакомыслие, карать несогласных. Население Европы не поддалось гуманистическому перевоспитанию и наконец сместило своих правителей.

Загадочный человек в черном в разговоре приводил такую историческую параллель: «История человечества – постоянный цикл. События в определенной очередности повторяются. Как разрушался Рим? Нашествием иноплеменников. Они вначале были малочисленны, они бежали от притеснения со стороны тех племен, которые внезапно грянули из глубин Азии. Беженцев принимали и использовали как дешевую рабочую силу, пытались интегрировать в римскую культуру. Но пришельцы захватили власть, когда Римскую империю постиг декаданс, всеобщий упадок, моральный регресс. Та высококультурная Европа исчезла – рухнула в небытие. Очередь за Евросоюзом – наследником великого Рима. Либерализм привел к стагнации и упадку, либерализм слишком ограничился на себе. А у южных народов была идея собственного выживания – завоевание земель посредством халифата».

Незнакомец высказал еще одну крамольную мысль: «Не думайте, что у людей есть убеждение. У человека есть характер. Если характер сильный, человек ищет для себя славы в том отрывке истории, в котором ему суждено просуществовать». Он презрительно ткнул пальцем на