со знанием дела оценил консул. – Арарис всегда любил этот налет родисской техники в верхней стойке.

Он сделал шаг вперед, сокращая разрыв, и ударил сверху вниз. Этот удар Исане удалось отвести ценой еще одной длинной стружки с лезвия, но, продвинувшись вперед, она налетела на подставленные плечо и бедро Антиллуса. Удар пришелся ей в солнечное сплетение и отбросил в снег. Отчаянным усилием она успела превратить снег в гладкий лед, по которому проехала несколько шагов, удаляясь от противника.

Раукус быстро переступил следом, но, поскользнувшись на ледяной полосе, вынужден был замедлить шаг. Новым усилием воли Исана собрала снег под себя, так что выросший сугроб поднял ее на ноги. Взяв меч на изготовку, она встала спиной к окружившей их стене из снежных вихрей и взглянула Раукусу в лицо.

Консул плавным движением поднял меч, отдавая честь.

– Я всегда считал, что родисская школа меча недооценивает силовых приемов. – Он стал обходить ледяную полосу, подкрадываясь к ней. – Что вы имеете против Гая?

– Он убил моего мужа! – с невольной горячностью выкрикнула Исана. – Или не помешал убийству. По мне, это одно и то же.

Раукус на миг застыл перед новым шагом:

– Почему же вы перед ним пресмыкаетесь?

– Не пресмыкаюсь, – ответила Исана. – Я здесь ради сына.

Она решила проверить на практике заученный прием: сделала шаг вперед и коротким выпадом резанула по его сжимавшим меч пальцам. Небрежное ответное движение Раукуса едва не выбило меч у нее из рук, но вместо того, чтобы перейти в атаку, консул отступил на шаг и стал ждать.

«Он хочет поговорить. Поддерживай разговор!»

– Ради сына? – повторил Раукус. – Вашего и Септимуса?

– Да, – сказала Исана.

Взгляд консула полыхнул гневом, и руки превратились в расплывчатое пятно. Острие ее меча попросту исчезло – отлетело, кувыркаясь в воздухе, и зашипело, попав на ледяное пятно. Исана даже не ощутила удара, таким он был резким и мощным.

– Он теперь принцепс, – бросил Раукус. – Законный и горделивый.

И она вдруг увидела – как яркий отсвет на снегу.

Ей открылась причина его яростного упрямства.

Исана отступила, избегая нового выпада.

– Дело вовсе не в Гае, – выдохнула она. – Во мне. И в Максимусе.

Антиллус бросил в нее новый огненный шар, но сделал это не целясь. Ей удалось укрыться, взметнув снежную стену.

– Сами не знаете, что говорите! – прорычал он.

– Нет, знаю, – ответила она. – Я было подумала, что вы ненавидите Тави, но он ведь друг вашего сына. Вы с Септимусом дружили и доверяли друг другу. И думаю, не такой вы человек, чтобы даже спустя много лет забыть друга.

– Вы не понимаете, что говорите! – прорычал Раукус. Еще два молниеносных выпада, и каждый на палец укорачивал ее клинок.

Голос у Исаны задрожал от страха, и она, отгораживаясь, выгладила пространство между ними льдом.

– Понимаю. Септимус сделал то же, что сделали вы. Полюбил простую свободную – меня. Но он сделал и то, на что вы не решились. Она взял ее в жены.

– Думаете, это так просто? – резко спросил Раукус. Он коротким движением указал на землю, и…

И сама земля загорелась огнем. Исана ощутила, как мгновенно тают снег и лед, развеиваясь туманом над прогревшейся, как от летнего зноя, землей.

– Во́роны вас побери! – прошипел Раукус, шагнув к ней, чтобы убить.

Она не могла противостоять жару земли, не успевала собрать лед, чтобы вновь ее остудить, – не успевала спастись. Но она могла обратить это тепло в свою пользу. Дотянувшись до туманной дымки, Исана направила влагу вниз, в теплую землю, – почти мгновенно размыв ее в жидкую грязь, в которой выше колен увяз Раукус.

А она вдруг страшно устала. Слишком много сил отдала магии, слишком много вложила в нее скорости и силы вместо умения и тонкости, и это не могло не сказаться.

Консул, взревев, попросту швырнул в нее мечом.

Меч Исаны – сколько от него осталось – взметнулся в простейшей мгновенной защите – в одном из первых приемов, которым обучил ее Арарис, и, по его словам, в одном из шести, которые успел вбить ей в память тела.

Ей просто не хватило скорости.

Ее покалеченный меч скользнул по летящему клинку, а потом был страшный удар в живот, и она растянулась навзничь на снегу.

Сражаясь с туманом в голове, она сумела перевернуться на бок и почувствовала – что-то ужасно не так. Собственно, боли не было. Скорее, дрожь, серебристые мурашки, скользнувшие по хребту и разбежавшиеся по конечностям.

Опустив глаза, она увидела торчащий из живота гладий консула.

Поставленная ею снежная завеса опала. Землю накрыла тишина. Со Стены не донеслось ни звука, ни выкрика, ни единого голоса.

По снегу вокруг растекалось алое пятно.

Подняв голову, она встретила взгляд Раукуса. Он был бледен. Правая рука, метнувшая меч, так и застыла, пальцы еще не разогнулись.

– Я не думаю, что это так просто, – простонала Исана. Говорить было больно. – Я думаю, вы были молоды. Я думаю, вы любили ту свободную, мать Макса. И думаю, ваш отец, мать, или кто там был в вашей жизни, ужаснулись. У Стены шла война – здесь всегда война. Вдруг наследник Антиллуса родится без необходимого для этой войны дара заклинания фурий?

Холод уже пробился сквозь ее плащ. Или затекал в пустеющие жилы. Или просто она истекала кровью. В любом случае у нее оставалось мало времени, чтобы до него достучаться.

– Вы не м-могли знать, как силен будет д-дар Макса. Я думаю, вы отказались от его матери ради брака. Ради с-сильного наследника. Ради союза с Каларом и его рисовых полей.

Консул, разгребая грязь, двинулся к ней.

– Ваш отец погиб на Стене в тот же год. Когда род-дился Красс. С тех пор вас, верно, и дома не бывало. Война. – Она кивнула сама себе. Конечно, ему пришлось уехать. Учился командовать, показывал себя перед войсками. Сколько вложил труда и упорства. – Вы были в поле, когда погиб Септимус. И мать Макса.

– Исана, остановитесь, – сказал Раукус. Он вытаскивал себя из грязи.

Холод проник глубже, но досаждал теперь меньше. Исана опустила голову на локоть и едва не задремала.

– И вы знали, как Доротея мучает Макса. Но ничего не могли сделать. Не могли признать его, поставив выше Красса. Не могли порвать с Доротеей, чтобы жениться на его матери. Вы, наверное, попробовали, а Гай запретил. – Она слабо улыбнулась. – Он ни за что не позволил бы нарушить стародавний закон о наследовании. Калар бы всех во́ронов в Сенате взбаламутил. А вы были молодым. И другом Септимуса. Проще не послушать вас.

– Замолчите, – сказал Раукус.

Исана ответила тихим смешком.

– Неудивительно, что вы его