— Сэр, а что за хрень?

— Да вон, — кивнул эльф на стену. — Тарабарщина какая-то.

— Сэр, это не тарабарщина, это язык тёмной империи. Написано «У ПАУКА».

— И что это значит?

— Я не уверен, но несколько месяцев назад мы участвовали в облаве на гоблинское гнездо. Тогда мы первый раз столкнулись с объектом, после чего отрапортовали нашему командованию. Я не указал в рапорте, так как не счёл это важным, но из уст объекта я несколько раз слышал, как в гнезде живёт какой-то Паук.

— Может, это послание кому-то? — задумался эльф, потом обратил внимание на собеседника. — Ты сможешь указать то место?

— Да, сэр.

— Прекрасно. Выдвигаемся немедленно. А ты, — он обратился к второму человеку, — останешься здесь, продолжишь наблюдение за домом. Если увидишь что-то важное, сообщаешь непосредственно начальству, минуя промежуточные звенья.

— Есть, — кивнул второй и вышел из квартиры.

«Они какие-то залётные», — подумал Пётр. — «Да нас тут каждая собака уже знает. Достаточно бабушек с лавочек опросить из дома напротив, и они скажут, что на третьем этаже живёт Дикарка, девка распутная, со всем гарнизоном пограничников путающаяся, Пётр — хоббит-наркоман и тунеядец, зенки бесстыжие маской закрывающий, да Катька, баба распутная, носящая одёжы срамные, всю управу перетрахавшая да теперь к солдатне липнущая».

И если так подумать, то во всём бабушки будут правы. Уж Пётр знал, сам ещё недавно был на их месте.

— Гоблина в расход? — поинтересовался оставшийся человек.

— М-м-м-м, — задумался эльф, всерьёз решая вопрос — в расход или нет.

Но Пётр уже знал ответ: смерть не появилась, значит, сиюминутная кончина ему не грозит. А эльф уже решил, что гоблин будет жить, и теперь просто рисуется, чтобы больше страху нагнать, садист паршивый.

— Нет. Связать и мешок ему на голову, он, может, ещё пригодится, как приманка.

Пётр всё думал, как его по улице нести будут. Всё же местные не привыкли к такому беспределу. Да и вообще, упирающийся житель, которого куда-то тянут силком, обязательно привлечёт внимание полиции. Проблему эльф решил гениально и просто: Петра спустили на верёвочке вниз и сунули в ящик для кремации зомби. В таком виде понесли по улице. Судя по тому, что они не захотели проносить гоблина на глазах у пограничников, можно сделать вид, что эльф опасался проблем. Но сам он вышел через парадный, значит, все нужные полномочия, чтобы ходить по режимному объекту, у эльфа были. Когда Петра несли по улице, он, конечно, пытался подать признаки жизни, позвать на помощь или промычать что-нибудь, но зомби и не так себя в ящиках ведут. Из ящика его выпустили, когда они уже вышли за территорию видимости дозорных. Видимо, никто не хотел нести на себе лишний вес. Правда, мешок на голове оставили, видимо, думали, что лишат его обзора, и отчасти у них это получилось, но через сплетение волокон плохо, но видно.

— Эй, гоблин, зря ты отказался сотрудничать, ты нам не нужен, — судя по голосу, это был эльф. — Нам нужна твоя хозяйка. А тебя мы бы могли отпустить потом. Но ты сам выбрал свою участь. Так что теперь без глупостей.

«Ага, уже поверил, отпустите вы меня», — скептически обдумывал слова Пётр. — «Скорее всего, вы просто грохните меня за компанию. Однако как же мучает дежавю, уже второй раз за день в плен попадаю».

И признаться честно, в плену у Марты ему нравилось больше, там, по крайней мере, ему не резали уши. Теперь одним своим ухом он больше походил на Умку. Ситуация складывалась хреновая, они топают в бывшее логово Паука, где никого нет. И когда они это поймут, к Петру снова возникнут вопросы, а это значит, он снова будет лишаться частей тела. Но всё не так плохо, пока он валялся в кремационном ящике, он сумел достать из трусов гранату и сейчас сжимал её в кулаке. А то, что руки связаны, не помешает ему её активировать, большой палец уже продет в чеку.

«В крайнем случае, уйду, не мучаясь», — утешал себя гоблин, которому ну никак не хотелось умирать.

Он, как мог, посмотрел по сторонам, видя скорее силуэты. Но смог оценить вооружение своих пленителей. На этот раз они подготовились лучше, один из них шёл с ранцевым огнемётом, второй остался верен луку, а эльф вообще был вооружён игломётом. Из всех своих противников он опасался эльфа меньше всех. Да, он был не по-человечески силён и быстр, Пётр с трудом улавливал, как тот машет руками. Заметить движение эльфа ещё можно, но вот уклониться уже нет. Но при всём при этом эльф, в отличие от своих помощников людей, был гражданским. Он либо родился после войны, либо во время войны был ещё ребёнком. Опять же, игломёт. Солдаты Том-Том были вооружены луками и могли похвастаться отличной выучкой, а эльф идёт с игломётом. Да даже манера держаться выдавала в нём гражданского. Причём молодого и не самого умного, его помощник человек сразу смог разобрать надпись на стене. Чёрт, да даже то, что этот остроухий дурак завёл свой отряд в ловушку, устроенную Мартой, говорит само за себя. Да, Марта прошла огонь и воду, да, у неё боевого опыта больше, чем у них всех вместе взятых, и такой мощной химеры так близко к поселению нельзя было ожидать. Но что им стоило просто взять с собой огнемёт с самого начала. Каждая бригада чистильщиков имеет при себе разбрызгиватель с зажигательной смесью, всегда. Люди в подчинении эльфа тоже не особо блещут навыками — да, безусловно, они блестящие военные, но тут не военные нужны, а специалисты. Чистильщик — это прежде всего оснащение и умение его применить. Неспроста в каждую бригаду стараются сунуть хотя бы одного зверолюда из псовых и одного опытного ветерана. При должном обучении это вполне безопасная работа, если соблюдать ряд правил. А его конвоиры не соблюдали. Поэтому Пётр гадал, на кого они нарвутся первыми: на гоблинов или опять на нежить. Пётр не угадал.

Всё случилось очень быстро: сначала раздался собачий вой, и со стороны руин в их сторону поползла огненная змея, потом откуда-то в баллон огнемёта прилетел болт и пробил его. Топливо под давлением попало на огонь, и баллон взорвался. А Петра, эльфа и оставшегося человека отбросило назад. Все они загорелись, но очень быстро смогли потушить огонь, катаясь по земле.

— Это та чёртова сука, зверолюдка с головой