Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— У этой девушки поистине невероятный ангел-хранитель, — восхитился один из врачей, глядя на приборы с изумлением. Он не верил, что на этот раз пациентку удастся вернуть.
— Скорее, упорный хранитель, — заметил его коллега.
Они шутили, разумеется. Но были недалеки от истины.
— Ларо, пообещай, что однажды — когда эксперимент завершится, ты отпустишь девчонку, дашь ей умереть, — Тайрус сел рядом со мной. — Это будет трудное решение. Но правильное.
— А как же ее мама? — спросила я тихо.
— Думаешь, ей будет легче стать матерью подсудимой и пожизненно осужденной? — ответил куратор вопросом на вопрос.
— Я не могу ничего обещать, Тайрус, — я посмотрела усталым взглядом. — А теперь, если ты не возражаешь, я посплю.
— В смысле? — не понял он.
— Я из Мира Ветров и Радуг. А мы спим в Мире Грёз и Обманов. Чертов порошок так на нас действует.
— А, точно. Я забыл об этой особенности вашего брата.
Я больше ничего не сказала. Просто растянулась на полу и закрыла глаза. Сейчас от меня ничего не зависит. Амэй воплощает в жизнь собственный непростой план, Матильда в очередной раз вырвана из лап смерти, другим подопечный, судя по показаниям браслета, ничего не угрожает. А мне нужно позаботиться о себе. Если хоть немного не восстановлю силы, даже выйти из палаты не смогу…
Никакие особенные сны на этот раз меня не посетили. Они утратили актуальность. Ведь теперь я помнила свою жизнь. Сразу несколько земных жизней. Подсказки мне не требовались. И всё же приснилось-таки прошлое. Но лишь, как напоминание о счастье. Я была ребенком и играла в куклы с Сарой, выбирала с мамой новое платье в магазине для школьного праздника, обсуждала с подружками мальчиков. А потом повзрослела, и в сон явился Амэй. Перед глазами пронесся калейдоскоп картинок. Вот он рисует мой портрет в квартире-студии. Вот он спасает меня от гибели под колесами автомобиля. Вот мы выбираем новое любовное гнездышко. А вот мы… ох… Сон был таким ярким, что, проснувшись, я почувствовала неловкость, взглянув на Тайруса, сидевшего от меня в нескольких метрах. Всё равно, что заниматься любовью в комнате с тонкими стенами.
— Отдохнула? — спросил он.
— Да, — я потянулась и… встревожилась, заметив, как по лицу куратора прошла тень. Перевела взгляд на Матильду, та была в порядке, насколько это определение вообще подходило к ее состоянию. — Что-то случилось? — спросила хрипло, догадавшись, что, пока я спала, пришли новости из нашего общего «дома».
— Со мной связался один приятель, — проговорил Тайрус, хмурясь. — Поднебесье на ушах. Выяснилось, что Ллойд использовал человеческую женщину в Перевертыше в довольно гнусных целях. Амэй узнал, и они сцепились. Ллойд мертв.
— Надо же… — пробормотала я, изо всех стараясь изобразить удивление.
Но Тайрус успел неплохо меня узнать за месяцы обучения.
— Но ты и так это знала, верно?
Я не ответила. Задала вопросы сама.
— Разбирательство состоялось? Что с Амэем?
— Беспокоишься?
— Без него нам не выжить, — сорвалось с губ.
— Вам? — переспросил Тайрус.
Я мысленно себя обругала. Но всё же пояснила.
— Та человеческая женщина — моя парная душа Сара. Я ее нашла.
Куратор прошипел под нос что-то неразборчивое. И выставил ладони перед собой.
— Так, я больше не хочу ничего знать.
Меня это более чем устраивало.
— Вот и славно, — протянула я и отвернулась.
Глава 23
Крутые повороты
Ларо: прошлое
В то утро я вышла из дома с легким сердцем. Была не то, чтобы счастлива. Скорее, просто удовлетворена. Шла к машине и даже напевала под нос. Вопрос, который тревожил уже длительное время, решился. Сара точно не пойдет на попятную. Я хорошо знала сестру. Мои слова задели ее за живое. Она ни за что не позволит Феликсу вить из себя веревки.
— Не спеши, Лора, — мне неожиданно преградили дорогу.
Зубы сжались. Ну вот, принесла нелегкая.
— Уйди, Феликс. Я опаздываю в аэропорт.
— Ничего. Потерпишь. Нужно поговорить, — в его глазах вспыхнула злость. Планы рухнули, а виноватой он считает меня.
— С какой стати? — я пожала плечами. — Сара тебе всё сказала.
— Нет, — ухмыльнулся Феликс. — Она сказала то, что ей внушила ты.
— Брось! Сара всегда делает, что хочет. Ею невозможно управлять. Смирись, Феликс. Найди другой объект для контроля.
— Как же ты недальновидна, Лора, — объявил он издевательским тоном. — Ограничена человеческим существованием. Ты понятия не имеешь, с кем связалась. Такие, как я, всегда получают, что хотят. Люди нам не помеха.
— Ты бредишь, — отмахнулась я и попыталась открыть дверцу.
Но Феликс не позволил. Одной рукой обхватил меня за горло, прижав к машине. Другая скользнула вниз. Раздался щелчок, и я задохнулась от боли. Что-то длинное и острое пронзило плоть, стирая всё на свете: дела, заботы и надежды. Я медленно съехала на асфальт, держась за живот. По рукам текло что-то тёплое. Я смотрела на светлеющее небо, не понимая, как такое могло случиться.
Феликс исчез. Не остался смотреть на последствия того, что натворил. И теперь исчезало всё на свете. А потом вдруг стало легче. По телу разлилось тепло — волна за волной.
— Проклятье! — прошипел кто-то. — Не получается!
— Говорю же, она слишком повреждена. Не трать энергию, душа жаждет уйти.
— Нет! Девчонка нужна мне здесь. Её смерть полностью развяжет ему руки!
— Я знаю. Но она всё равно не смогла бы его остановить. Как и ты. Лучший способ прекратить это безумие, дать ему наиграться с новой игрушкой. Только так он успокоится, и всё вернётся на круги своя.
Они тоже исчезли. Те, кто только что стоял над умирающей мной.
И всё. Вскоре не осталось ничего. Только тьма, застилающая глаза…
Сара: настоящее
— Проклятье…
Виски пронзает боль, а мутит так, будто я провела полночи в баре с обильными возлияниями, а заодно и танцами на столах. Да, тело тоже ломит, а особенно почему-то ноги и поясницу.
Но я прекрасно помню, что не было ни возлияний, ни физической нагрузки.
Вчера в квартире был уничтожен мой личный враг. Мой бесконечный кошмар. Оуэн (или как его называла сестра — Ллойд) рассыпался в прах. А потом появился кое-кто еще. И, кажется, это он заставил меня уйти и завалиться спать. Иначе с чего бы мне уходить? Я была в столь нервном состоянии, что без воздействия высшего существа точно б не уснула, едва голова коснулась подушки.
— Что же было дальше? — спрашиваю я, оглядывая комнату, где всё случилось.
Ни горки пепла, ни сестры. Будто ничего и не было.
Сердце частит от волнения за Лору. Ей же