Много картин. Память Иэна, отображенная на полотнах. Он запомнил каждую деталь, каждую черточку, каждый изгиб моего тела, каждое выражение лица.

Мое сердце забилось еще чаще, я едва ли не начала задыхаться.

– Эти картины написал мой двоюродный дед. Вернее, прадед. Уже шесть поколений нашей семьи хранит их, – сказал парень.

Я не могла смотреть на него, не в силах была оторвать взгляд от такого количества доказательств любви Иэна ко мне.

– Что вы знаете о нем? – прошептала тихо. – Что вы знаете об Иэне?

– Ну… – Он не удивился, что я называла его по имени. – Мои родители рассказывали, что узнали от своих, и далее… Иэн Кларк был влюблен в эту женщину, Софию Алонзо, и писал ее портреты до конца жизни, думаю, чтобы не забывать ее.

До конца жизни.

Я не смогла сдержать рыданий.

– Когда он нарисовал вот это, ему был двадцать один год.

Я обернулась, чтобы посмотреть туда, куда он указал. Хотя я и так знала, что это за картина.

– Она была там. Моя прабабушка знала ее. – Парень нахмурился. – Но она исчезла спустя несколько дней, а Иэн этого так и не пережил.

– Нет! – Это была не жалоба и не вопрос – отчаяние и боль, смешанные со злостью, страданиями и страхом.

Нина поддержала меня.

– Дыши, София. Только дыши, прошу! – вымолвила она.

Я попыталась выполнить это, впрочем, безуспешно.

– Он был ею ослеплен и писал ее портреты в течение многих лет, закончив вот этим. Тогда ему был тридцать один год, – продолжил парень, показывая на другую стену.

Там висела белая, очень белая картина, на которой был изображен лишь темный силуэт женщины в свете белых лучей. Его последнее воспоминание. Наш последний миг.

– После этого он заболел. И поскольку был очень слаб из-за пристрастия к алкоголю, то не смог выкарабкаться и…

– НЕТ! – Такого не может быть на самом деле. Мне нужно очнуться от этого кошмара.

Я попыталась сглотнуть, но у меня ничего не вышло. Почувствовала, как подкашиваются колени. Подруга подхватила меня раньше, чем я упала. Парень помог перенести меня на кровать.

Я несколько раз вдохнула и выдохнула. Мне не хотелось больше ничего слышать.

– Элиза была опустошена… После того, как брата не стало, – продолжил он.

Меня сильно трясло, будто я разваливалась на части.

– Она до конца жила здесь со своим мужем и детьми. Эта комната стала своего рода наследством, которое пращуры пообещали не менять. Элиза говорила, что когда-нибудь девушка вернется. Ее брат настаивал на этом. В один прекрасный день она вернется в этот дом.

Нина гладила меня по спине.

– Она была счастлива? Элиза была счастлива? – прошептала я. У меня ни на что не было сил.

– Да. Очень счастлива. Даже после с… Она вышла замуж за моего прадеда в двадцать лет. Они познакомились на балу. Это была любовь с первого взгляда.

– Лукас? – мой голос звучал очень тихо.

И все равно парень услышал, улыбнулся и кивнул в подтверждение. Я тоже попыталась улыбнуться, но думаю, у меня не получилось.

– Смотрите, – он взял с тумбочки возле кровати листок бумаги, на котором все еще лежала книга в кожаном переплете. – Вот письмо, оставленное Иэном этой девушке. Элиза хранила его как сокровище.

Я смотрела на листок в его руках и только спустя некоторое время поняла, что должна взять его. Я совсем онемела. Нина, сообразив все, взяла лист и сразу передала его мне.

Закрыв глаза, я несколько раз глубоко вдохнула. Пальцы сильно дрожали, и я с большим трудом развернула старую, запачканную бумагу. Грустно улыбнулась, увидев идеальные строки, написанные моей дешевой ручкой.

Казалось, мой мозг превратился в кашу. Неужели он пытался бы меня найти? Неужели все оставил бы ради меня?

Конечно оставил бы! Так же, как и я бросила бы все ради него. Но очевидно, что он ничего не нашел бы. Если в его веке не существовало даже туалета, то что уж говорить о машине времени!

Я сложила письмо и держала его в руках, не зная, что думать и что делать. Мне хотелось лишь снова быть рядом с ним, обнять и успокоить его, заставить вновь улыбаться.

– Я всегда задавался вопросом, кто вы, – начал парень спустя некоторое время. – Постоянно спрашивал, кто эта девушка в красных «All Star», портрет которой написан двести лет назад. – Он взглянул на полотно. – Как такое возможно?

Я покачала головой, не имея никаких сил, чтобы соврать. Да в этом и не было необходимости – он знал всю правду.

– Не знаю. Мне известно только то, что две недели назад я была там. Элиза уехала к Теодоре, а мы с Иэном были в нашем особенном месте. Вдруг… я снова оказалась здесь.

Его голубые, такие до боли знакомые глаза внимательно изучали меня.

– Вы действительно там были?

– Была, – прошептала я. – И мне нужно вернуться. Вернуться к Иэну и… – Рыдания прервали мою речь.