litbaza книги онлайнДетективыТайна "Сиракузского кодекса" - Джим Нисбет

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 85 86 87 88 89 90 91 92 93 ... 114
Перейти на страницу:

— Конечно, Дэнни, — саркастически согласилась Мисси. — Ну, и еще из-за десяти миллионов долларов.

— Из-за чего убили Рени? Из-за перстня или из-за «Кодекса»? Ты не знаешь? Или тебе дела нет?

— До Рени Ноулс? — она недоверчиво поджала губы.

— А до чего же еще?

На эти слова ответа не последовало.

— Мисси, — прошептал я, — ты не…

Она выпрямилась.

— Дэнни Кестрел, как ты смеешь подозревать?..

Она отвернулась, она огляделась, она дала мне пощечину.

— Конечно, нет!

За все время знакомства с Мисси я редко видел ее серьезной. Она просто не способна была заботиться или огорчаться из-за чего-либо в реальной жизни, например из-за разрушения Бейрута. И каким-то образом ей без труда удавалось заразить своим легкомыслием и меня. Но сейчас она была сурова, как никогда на моей памяти. Она строго сказала:

— Дэнни, ты упускаешь из виду одно обстоятельство. Самое существенное обстоятельство.

— Я?

Я провел пальцем по щеке и посмотрел на него. Потом показал ей.

— Что же я упустил?

Она оттолкнула мою руку.

— Только Рени Ноулс интересовалась «Сиракузским кодексом» или перстнем Теодоса, как и всем остальным, ради денег. Для нас важнее, что они значат.

— О, — отозвался я, — мне казалось, мы собирались поговорить об убийстве. Ладно, давай обсуждать культурные проблемы. И что же, черт возьми, они значат? Десять миллионов? Двадцать? Для кого-то где-то они значат только это.

Мисси решительно возразила:

— Деньги на втором плане. Посмотри, какие люди замешаны в этом скандале.

Она снова принялась подсчитывать на пальцах:

— Сама Феодора…

— Феодора шестнадцать веков как покойница.

Мисси настойчиво доказывала:

— Долговечность — важное отличие, Дэнни. Сравни Феодору, скажем, с Мерилин Монро. Представь себе перстень как любовное письмо к Мерилин от Джека Кеннеди. Теперь улавливаешь?

Она ненадолго задумалась.

— Ты сегодня утром слушал радио?

«Сегодня утром» напомнило мне о полутемном чердачке Джека Пленти. На миг мне почудился запах виски и пороха, блеск осколков стекла и этот проклятый ботинок.

— Нет, — спокойно сказал я, — сегодня утром я радио не слушал.

— Кто-то объявил, что владеет «Белым альбомом» битлов, который Джон Леннон подписал для Дэвида Чапмана за две минуты до того, как Чапман его убил.

— О, только не это! — взвыл я, — я буду говорить. Я признаюсь. Сделаю все, что хочешь, только не бей меня больше по голове поп-культурой, людьми, которые умерли за ее грехи и теми, которые никак не могут ей наесться.

— Полтора миллиона, Дэнни.

— Прошу тебя, Мисси. Меня стошнит!

— Я ищу понятное для тебя сравнение. Попробуй учитывать вещи, которые не важны для тебя, но дороже зеницы ока для других. Представь себе: Мерилин Монро, Джона Леннона и даже 35-го президента Соединенных Штатов Джона Ф. Кеннеди через сто лет вряд ли кто вспомнит. Через двести-триста лет, не говоря уж о шестнадцати веках, вполне возможно, забудут и о самих Соединенных Штатах; это если еще будет, кому забывать. Но если будет — что, единственное, они смогут вспомнить о нас?

— Изобретение телевидения? — немедленно предположил я.

Она сочувственно улыбнулась.

— «Сиракузский кодекс» и перстень Теодоса несут в себе больше, чем просто дух той эпохи. Они — сама история. Они — вещественная часть немеркнущей легенды. О них самих сочиняют апокрифы. Больше почти ничего не осталось. Правда, они чрезвычайно ценные, и ты совершенно прав, считая, что с точки зрения рынка они практически не имеют цены. Смею сказать, если ты попытаешься передать кольцо, например музею, то обнаружишь, что директор и страховая компания музея — не говоря уже о современном правительстве Турции — найдут способ тебя разорить. Самое малое, они свели бы твои комиссионные чуть ли не к нулю. А остаток ты бы потратил на адвокатов, защищающих тебя от обвинений, в которых бы красноречиво описывалось, как ты украл перстень, сопровождая похищение десятилетием буйства, грабежей и насилия, которое выпало у тебя из памяти по причине множества психических нарушений, о которых никто не узнал благодаря твоей привычке носить одежду противоположного пола, и как правление музея и страховая компания захватили тебя объединенными усилиями, неслыханными со времен Византии. Ты меня слушаешь или нет?

— Ты говорила, что, поскольку законные учреждения меня задолбают ради столь ценной древности, я должен передать ее тебе, потому что ты сумеешь правильно ею распорядиться. Правильно?

— Как ты проницателен, Дэнни!

— Для меня честь оказаться в этом заколдованном круге, не сомневайся. Но у меня нет твоего распроклятого перстня. Мисси. Я сегодня впервые услышал, что он еще существует. Договорились? Так что теперь?

Она мгновенно отозвалась:

— Теперь ты повторишь все это Томми Вонгу.

XXXV

Несмотря на шуточки Мисси, которые понемногу стали представляться мне опаснее, чем прямое предательство, ее намеки навели меня на мысль, которая прежде не приходила в голову: что не всем, замешанным в это воровское предприятие, наплевать на деньги. Это встряхнуло мои мыслительные способности. Если каннибалы пришли на пир, потому что проголодались, зачем туда явились фанатики?

Рени обманывала, хапала и наживалась на других ради главного в ее жизни. Она готова была пожертвовать всем, чтобы пробиться, защититься богатством от нищеты, оружием от врагов, успехом и небольшими мизантропическими припадками от мира, не желавшего замечать ее существования Честолюбивая до социопатии, она гналась за видением не понятного никому успеха, за видением, которое она унесла с собой в могилу, если слово «видение» здесь подходит. Она пожертвовала всем, в том числе и жизнью, гоняясь за тем, что всегда было недостижимо.

А сама Феодора? Она получила все только для того, чтобы погибнуть от рака в относительно молодом возрасте, в сорок лет. Да, вспомните о Феодоре. У нее было все…

Рени была не глупа. Как и Мисси, она, вероятно, знала историю Феодоры не хуже сержанта Мэйсл. И чему научила ее эта история? Не нашла ли она в Феодоре образец, с которым сверяла собственные честолюбивые замыслы? Быть может, дорогу к цели для нее, как верстовые столбы, размечали обладание «Сиракузским кодексом» или перстнем Теодоса? Или тем и другим?

Как змея, которую принимают за голограмму, пока она не ужалит, моя теория словно сгущалась из темноты без участия сознания. Рени дошла до того, что отождествляла себя с Феодорой, осиротевшей проституткой, которая бешеными непрестанными усилиями сумела возвыситься до правления империей. Она продавала свое тело всем и каждому. Она пытала и убивала дюжинами. Она приказала убить собственного сына. Ради чего? Да, она совершала и добрые дела. Но, если рассматривать ее как деспота, она успешно сыграла эту роль, и сам успех оправдывает, кажется, крайние меры, на которые она шла, чтобы укрепить свое положение — «не выбирая между гибелью и троном». Некоторые авторы видели в ней предшественницу феминизма.

1 ... 85 86 87 88 89 90 91 92 93 ... 114
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?