Но самое важное различие между Врангелем и Деникиным заключалось в их отношении к казакам. Деникин, который участвовал в организации Добровольческой армии на Дону, и тогда был одним из тех, кто вел ее на Кубань, не мог представить выживания своей армии без казачьих войск. Он верил, что прибытие добровольцев вновь разожжет боевой энтузиазм донских казаков и вскоре их армия начнет снова превращаться в могущественную силу. В то же время он испытывал пессимизм по поводу возможности получения поддержки от российских крестьян. Так, он боялся, что продвижение на северо-восток будет самоубийственным. Он также чувствовал себя обязанным защищать территории казаков; вне зависимости от стратегических соображений, он не оставил бы своих союзников. Подобные аргументы не трогали Врангеля. Он не принимал идею, что существует нерушимая связь между антибольшевистским движением и делом казаков. Выбор Деникина не стал окончательным решением вопроса. Врангель месяц за месяцем, все более жестким тоном, продолжал требовать усиления правого фланга за счет всех других факторов.

В середине марта у большевиков все еще было сокрушительное численное преимущество на Южном фронте, примерно 130 тысяч человек против сорока пяти тысяч Деникина. Около Царицына 10-я армия большевиков под командованием Егорова составляла двадцать три тысячи человек. Красные продолжали наступление и наступали вдоль железнодорожной линии Царицын — Великокняжеская. Они были отбиты пятью-шестью тысячами солдат Мамонтова, которые заняли оборонительную позицию в болотистой местности между двумя притоками Дона, Манычем и Салом. Десять тысяч солдат генерала Кутепова к югу от реки Маныч выступали в качестве сил резерва.

Генерал-лейтенант Владимир Май-Маевский

По центру фронта армия донских казаков генерала Сидорина, размером от двенадцати до тринадцати тысяч, столкнулась с 8-й и 9-й армиями объединенной мощью пятьдесят пять тысяч. Далее к западу, в Донецком бассейне, сражались лучшие подразделения белых под командованием генерала Май-Маевского. Его двенадцать тысяч человек вступили бой с недавно сформированной 13-й армией красных под командованием Кожевникова мощью от двадцати до двадцати пяти тысяч. Стратегическая ситуация белых в Донецком бассейне была осложнена силой украинских большевиков на северных берегах Черного моря. 2-я Украинская армия, которая включала партизан-бойцов Махно и другие банды анархистов, была в дальнейшем переименована в 14-ю Красную армию и также была использована против Деникина.

В боях марта и апреля сражение на двух флангах было критически важно, тогда как центральный сектор был относительно тихим. Большевики были решительно настроены занять весь Донецкий бассейн. Для достижения этой цели они отправили подкрепление из Москвы и планировали перегруппировать Южный фронт, чтобы усилить свой правый фланг. Большевики потерпели неудачу, и после двух месяцев тяжелых боев линия фронта оставалась более-менее неизменной. Они не добились успеха, потому что силы украинских партизан, из которых состояли 13-я и 14-я армии, оказались неравны мощи лучших частей Белой армии. Им также препятствовали вешние воды, осложнившие маневрирование. Им не удалось получить подкрепление из 8-й армии, потому что белые, сражавшиеся в центре фронта, вступали в бой и связывали красные подразделения. Но, что важнее всего, они потерпели неудачу из-за поразительных способностей Май-Маевского и его солдат.

В. З. Май-Маевский был неоднозначной фигурой. Он вел разгульную жизнь, и его оргии принесли дурную репутацию делу, которому он служил. На контролируемых им территориях царили ужас и беззаконие. Его солдаты называли его Кутузовым не из-за его стиля командования, но из-за внешности: он был толстым, обрюзгшим и носил пенсне. Он вообще не был похож на военного. Тем не менее, он был одним из самых одаренных военных лидеров белых. Хотя он получил подготовку кадрового военного, он не был ограничен традиционным военным мышлением и знал, как использовать особые условия Гражданской войны. Он планировал свою стратегию: воспользоваться важным преимуществом — хорошо развитой сетью железных дорог в Донецком бассейне. Он сконцентрировал войска не на линии фронта, а на крупных железнодорожных станциях и с огромной скоростью направлял пополнение в сектор, где оно требовалось сильнее всего. Как-то раз одна и та же часть в течение одного дня сражалась в трех разных местах. Такая мобильность приводила неприятеля в замешательство. Май-Маевский также был среди первых русских, кто узнал, как использовать аэропланы; британские и российские пилоты летали на разведывательные миссии, которые позволяли им направлять войска туда, где те были наиболее необходимы.

Важным элементом успеха Май-Маевского было то, что солдаты его боготворили. Он обладал огромной природной храбростью. Почти каждый день он появлялся на фронте, обычно в самых критических участках, и вдохновлял войска. Тот факт, что он позволял своим солдатам мародерствовать, возможно, также добавлял ему популярности.

Тогда как на западном и центральном участках фронт оставался стабильным, ситуация на востоке ухудшалась. 10-я Красная армия, несмотря на нехватки поставок и вооружения, предприняла исключительно сложный поход и удачно переправилась через реку Маныч. Это наступление большевиков угрожало рассечь силы белых пополам, отделив Дон от Кубани. Если бы большевикам это удалось, они могли бы разгромить антибольшевистское движение на Юге.

Деникин отчаянно старался спасти ситуацию. Он направил все доступные резервы на фронт Маныча и быстро сформировал значительные кавалерийские силы. Он хотел, чтобы ими командовал Врангель, но Врангель поставил условия, которых Деникин не мог принять. Он хотел так много подкрепления с фронта Донца, что ранее достигнутые Май-Маевским успехи были бы немедленно утрачены. 1 мая Деникин сам принял командование, и через несколько дней ему удалось стабилизировать фронт. Солдаты плохо экипированной 10-й Красной армии устали от непрекращающихся боев, и командование красных, ввиду отсутствия резервов, было вынуждено позволить Деникину вывести войска из тяжелой ситуации.

В конце мая военная удача вернулась. В марте и апреле Добровольческая армия держала оборону; снова и снова казалось, что красные прорвутся, но решимость белых и умелое расположение их сил позволяли предотвратить гибель. Затем, довольно неожиданно, они начали наступать по всем фронтам.

Сам по себе Деникин не был причиной этого, но он получал преимущество от новых возможностей. Неподвластные ему обстоятельства серьезно ослабили Южный фронт красных. В апреле положение большевиков на востоке становилось все более критическим. Колчак захватил Уфу и угрожал Оренбургу, Казани и даже Самаре. С точки зрения Москвы контрреволюция Сибири, которую возглавляла армия численностью более сотни тысяч, казалась на тот момент более опасным врагом. Военно-революционный комитет сконцентрировал свое внимание на востоке и направил подкрепление и скудные поставки туда. Хотя к концу апреля наступление Колчака удалось сдержать, белый враг оставался опасным.