Доктор Хейз – молодой парень. Он высокий, у него белые волосы до плеч, и он убирает их назад, завязывая в нелепый пучок. Он вечно носит серые футболки и джинсы, работает в местной больнице нейромодификатором и предпочитает ходить туда пешком. Все знают его историю, но никто не относится к нему с предубеждением. Докторов все уважают! Доктор Хейз не шумный, не скандальный, не грубый.

У него есть несколько друзей, с которыми он иногда ходит в бар, но чаще вечерами он сидит в своей беседке и беседует с женой, иногда заглядывая в книгу. Он любит пробежки, чем волнует незамужних соседок. И ладит с детьми, чем волнует старушек, которые интересуются, когда уже Хейзы заведут детей.

Про ветврача Хейз говорят, что она прекрасный специалист, а про нейромодификатора Хейза говорят, что он любит свою жену. И когда эти двое прогуливаются по улицам Дорна до рынка, чтобы купить там фруктов, с ними здороваются все подряд. Никто не попрекает их связью с громким скандалом в Траминере, потому что все дорнийцы плевали на Траминер. Никто не подходит к Брайт Хейз со словами сожаления об ее отце, потому что никто не понимает: чем вообще могут заниматься ученые? А вот ветеринар или нейромодификатор – это понятно. Это настоящие врачи!

– Доброе утро, доктор Хейз, – говорит прохожий.

– Доброе утро, – хором откликаются Хейзы и переглядываются.

Брайт Хейз краснеет, а Рейв Хейз закидывает ей руку на плечи.

– Ну вот, а ты фамилию не хотела менять! Было бы скучно, верно?

– Перестань, не напоминай мне об этом, – шипит она.

– Можешь себе представить, что кто‐то из Академии увидел бы нас сейчас? Тебе не кажется, что мы стали какими‐то… беленькими? – Он тормозит перед витриной со сладостями, в которой можно поймать отражение двух фигур. Оба и правда одеты в белое.

– Да… мой стиль стал менее… колючим?

– Пожалуй. Ты задумывалась почему?

– Потому что я стала скучной наседкой?

– М-м-м… а может, просто тебе стало некого колоть?

– Я превратилась в Сладкую Вату! Мамочки… нужно срочно извиниться перед Лю Пьюран!

– Сладкая Вата?

– Да, такие хорошенькие девочки, которые всегда выглядят хорошо, у них хорошенькие хвостики и такие сладкие розовые щечки. Ну прямо Сладкие Ваты!

– Да, действительно, извинись перед Лю Пью-ран, может, она тогда нас наконец навестит спустя три года и порадует этим несчастного Якоба.

– Твой Якоб не несчастен, – всплескивает руками Брайт. – Он просто какой‐то… на удивление слишком хороший. Как будто слишком правильный. Это портит ему жизнь. Ну или он скучает по Лису, вот кому бы стоило нас навестить.

– О, Лис считает, что Дорн делает людей сумасшедшими, потому что они живут во вседозволенности, и боится заразиться, хотя он ненавидит Бревалан.

Беседа прерывается сначала у лавки с фруктами, потом у лавки с овощами, потом у лавки с цветами.

– Домой?

– Пожалуй.

И они идут домой.

Привет! Я Ксюша Левина – автор книги, которую вы держите в руках.

Конфуций сказал: «Найди себе дело по душе, и тебе не придется работать ни дня в своей жизни!» В общем, я безработная.

По образованию графический дизайнер, который любит это всей душой и говорит с гордостью, что не потратил впустую кучу лет на высшее образование. Я создаю обложки и радую ими людей. Но мечта детства была немного другой.

Я хотела, чтобы моей работой было читать книги. Ну вот так просто сидишь, читаешь, а тебе кто‐то за это платит. И спустя несколько лет проб, ошибок, обучения и сорванных связок я стала диктором аудиокниг. В моем исполнении можно услышать множество замечательных историй, и я просто обожаю эту часть моих рабочих будней.

Ну а самой сокровенной детской мечтой было что‐то совсем невыполнимое, что‐то из параллельной вселенной. Знаете, есть мечты реалистичные, а есть те, где ты хочешь превращаться в фею посреди физкультуры и сыпать на класс золотой пыльцой.

Так вот, в самых невыполнимых фантазиях я становилась писателем.

И раз вы держите мою книгу в руках, значит, я сделала это?

Хотя… жаль, что не стала феей.

Все началось с пролога, где какая‐то девчонка убегает от какого‐то парня. Он почему‐то смотрит ей в глаза, она почему‐то превращается в черный дым, они оба сражены наповал. Занавес!

И этот пролог проболтался у меня в документах чертову тучу времени, пока однажды я его не открыла и не начала думать, что же я хотела этим сказать?

Ну разумеется, мне был нужен конфликт, иначе чего это мужик девчонку догоняет. Хм… она иная, он истинный, и они ненавидят друг друга! Да она еще и в заложниках. У него. Дома. И ее отец тоже в заложниках. А они, может, на расстоянии чувствуют друг друга? И все в конце умрут! Ромео и Джульетта! И им нельзя быть вместе. А что там с ее глазами? Розовые… Хм, интересно ты придумала, дорогая, ну допустим, она еще и сирена. Стекло-стекло-стекло… это будет стекольный завод, черт возьми!

БАМ! Появилось место действия – Траминер, куда же еще нам отправлять эту парочку, если шесть книг назад я придумала страну с аристократами, не умеющими колдовать.

И следующую половину книги я вообще не понимала, что происходит.

Слово за слово, и герой оказался болен, связан с героиней, охотник, чтоб его, а у нее там отец, а у него тоже, и невеста, какого‐то черта. И я сижу одна наедине с этим всем и ловлю панические атаки, пока мои же герои требуют, чтобы я собралась с мыслями.

А потом я подумала-подумала и поняла, что самое страшное зло должно быть не мифической ерундой, которая кого‐то там заразила и с кем‐то там соединила. Самым страшным злом должен быть слабый завистливый человек.

Траминер, который я придумала много лет назад, развалился, случилась революция, кровь, разруха и анархия на улицах.

Я могу, конечно, сказать, что черпала вдохновение в эмиграции и связанных с ней восстаниях, в революции 1917 года или в Войне Севера и Юга, но на самом деле все началось с того, что я написала пролог «от ненависти до любви» и решила поиграть в эту игру.

1. Никак не могу обойтись без этого вопроса, очевидно же. Кем бы вы хотели стать в моем мире? Сиреной? Оборотнем? Магом-универсалом? Феей, швыряющейся золотой пыльцой?

2. Как на ваш взгляд, должны были Рейв и Брайт стать лицом революции или имели право на свой уютный домик в Дорне?

Я, пожалуй, признаю, что по логике вещей им положено быть героями до конца, но так ли это важно, если они не захотели бороться за мир, который дружно ненавидели?