поправил положение чистой aqua vitae, без примесей. Рожер Пуч – это сукин сын, племянник другого сукина сына, убившего мисера Арнау! И этот мерзавец приказал избить Уго прямо возле эшафота, на глазах у той мерзостной слюнявой старухи! А потом Рожер пытался заточить его в своем замке, Уго остался на свободе только благодаря генуэзцу и корабельному духу, но это ведь из-за Пуча его тогда выгнали с верфи, это ведь Пуч отправил по его следу одноглазого Матео… «Хотя в те дни Матео еще не был одноглазым», – усмехнулся Уго и снова попробовал вино. Он старался запоминать каждое свое действие, чтобы шаг за шагом повторить этот процесс с вином из других кувшинов. Еще немного настоянной aqua vitae, теперь капельку чистой – и так до тех пор, пока смесь в кувшине его не удовлетворила и даже не показалась вкусной. Уго сделал очередной глоток. Да, напиток великолепен, а еще он крепкий, что и требуется от качественного вина. Он вообще не должен испытывать угрызений совести за свой обман. Этого злодея и отравить мало… А что, очень заманчивая идея!

Уго внимательно изучал лицо Жофре, когда тот дегустировал новый напиток. Виноторговец обладал чувствительным нёбом и разбирался в сортах, хотя ему почти наверняка не доводилось пробовать aqua vitae. Жофре подержал вино во рту, проглотил, нахмурился и посмотрел на Уго. Ничего не сказал. Затем повторил все сначала.

– И это тот самый кларет?

– Да.

– Ты же собирался обманывать богатеев! Уго, с каким вином ты смешал мой кларет? Ты же потратил на изготовление этой смеси какое-то дорогое вино! Такой ценой ты никого не обманешь.

– Это уж мое дело, – оборвал Уго.

– Не понимаю. Зачем тебе понадобились те помои? Чтобы увеличить количество? Ведь если не для этого, тогда…

– Не бери в голову, Жофре. Сколько бочек ты возьмешь?

Уго заключил с перекупщиком удачную сделку. Секрет успеха в том, чтобы как можно надежнее скрыть запах и резкий вкус aqua vitae, думал Уго, следуя за бастайшами, переносившими бочки во дворец Рожера Пуча. И все получилось: даже сам Жофре разозлился, подумав, что Уго испортил хорошее вино, смешав его с дрянным кларетом. После дегустации перекупщика, уже не опасаясь разоблачения, Уго явился в контору по сбору налогов на вино и объявил, что вносит в Барселону свои бочки по заказу Рожера Пуча. По закону налог следовало уплатить прежде, чем бастайши перенесут груз, но Уго объяснил, что денег у него нет, что он всего лишь виночерпий Рожера Пуча, тому-то и полагается тряхнуть мошной. У сборщика налогов возникли сомнения, он начал выспрашивать подробности, но в конце концов, имея в виду личность заказчика, решил, что деньги будет проще получить с богатого вельможи и не стоит чинить препятствий продвижению груза.

Позже Уго сделал вывод, что вино во дворце оценили: спустя несколько дней мажордом без лишних вопросов выплатил виночерпию остаток суммы, которую тот запросил. Уго пересчитывал свои барыши, и приход Эстеве застал его врасплох.

– Господин желает тебя видеть.

Уго ничего не ответил, но сбился со счета. И начал пересчитывать по новой.

– Ты что, не слышал? – прикрикнул Эстеве.

Окончив считать, Уго высыпал монеты в свой кошель.

– Я тебя слышал. Для чего он хочет меня видеть?

– Думаешь, господин будет передо мной отчитываться?

– Кларет ему понравился?

– Кажется, да. Тебе повезло. Рожер Пуч к винам относится очень требовательно. – (Уго не сумел сдержать ухмылки, и это не укрылось от взгляда Эстеве.) – Ты что, издеваешься над его светлостью?

– Нет. – Уго разом посерьезнел. – Просто меня позабавили слова о моем везении. Я изрядно потрудился, чтобы приготовить вино такого качества.

– Меня не касается. Следуй за мной.

Они поднялись на второй этаж и оказались в приемной. Эстеве с преувеличенной осторожностью постучал в дверь и вошел в комнату графа. Виночерпию он жестом велел оставаться снаружи, но совсем скоро вернулся и приказал Уго ждать. Парень вздохнул и хотел было присесть на деревянный стул с инкрустацией, узкий и с очень высокой спинкой.

– Стоять! – крикнул мажордом и тут же устыдился собственного громкого голоса. – Жди стоя и не вертись, – процедил он сквозь зубы.

И потянулось ожидание. Уго следил за ходом времени по смещению теней. Ему порядком надоело разглядывать изящный стул, два сундука и гобелен со святым Георгием, висевший на каменной стене. В конце концов виночерпий уселся, оперся о высокую спинку и принялся наблюдать за проходящей прислугой: мимо него сновали сервы и рабы, в их числе и прекрасная Катерина; девушка молча одарила Уго мимолетной улыбкой. Вся челядь заходила в дверь напротив той, у которой высиживал Уго. Из комнаты, куда заглядывал Эстеве, никто не появлялся. Парень встал и приложил ухо к инкрустированной двери, но ничего не услышал. Потом вышел из приемной на галерею. С этого наблюдательного пункта для избранных, обрамленного стрельчатыми арками, он поглядывал на работников, торопливо проходивших взад-вперед по двору. Заметив их взгляды (на господскую галерею смотрели только искоса), Уго почувствовал себя так, как будто он наделен особой властью. И задумался – не так ли чувствуют себя и вельможи?

– Что ты тут делаешь?

Обернувшись, Уго нос к носу столкнулся с одноглазым.

– Я уже долго жду…

– Здесь тебе не место.

Уго попробовал обойти кривого, но тот перегородил дорогу:

– Где ты взял это вино?

Уго решил держаться до последнего и издал звук, который должен был прозвучать как смешок.

– Ах, вот ты о чем… Я тебе уже говорил: из Артеса.

– Брехня! – крикнул Матео.

– Оставь меня в покое!

Уго шагнул в сторону – одноглазый не давал прохода. Уго его толкнул. Матео схватил парня за горло. Уго сбросил его руку, а потом замер, почувствовал на своем животе острие ножа.

– Не играй со мной, – пригрозил Матео. – Ты меня плохо знаешь.

Уго оказался беззащитен, всецело во власти злодея, вполне способного пропороть ему живот. Но ведь его ждет Рожер Пуч! За плечом Матео была видна приоткрытая дверь.

– Я и не думал с тобой играть, – примирительно ответил Уго.

Он отступал, пока не наткнулся на каменные перила, а нож кривого все время упирался ему в живот. Если этот негодяй его убьет, Пуч всегда сумеет защитить своего слугу: он нуждается в Матео больше, чем в простом виночерпии. Слуга мог бы запросто перекинуть его через перила, а потом представить все как несчастный случай. Уго схватил Матео за правое запястье. Завязалась борьба. И Уго почувствовал, что, если уступит, Матео тотчас его зарежет.

– Катерина! – воскликнул он.

Все решилось в единый миг: в тот самый, когда Матео обернулся и увидел,