– Сай? – позвал я Старшего.

Он бросил на меня короткий взгляд, полный решимости и ураганного бешенства. Я сглотнул ком в горле, понимая, что мои глаза выдают такие же эмоции и желание разрушать при мысли, что крошка будет испытывать боль.

– Мы остановим процедуру, если будет пересечена грань.

Брат грязно выругался.

– У этой дикой самки их нет. Ещё не понял? Так что готовься подыхать от страха за неё.

– Прибереги злость для другого случая. Сейчас это не та эмоция, которая нужна нашей женщине.

Саймон кивнул. У нас было несколько минут для того, чтобы собраться с мыслями и настроить себя. Потом нас запустили в просторное помещение лабораторного зала. Здесь трудился только один терлеанец. Все остальные задачи выполняли автоматические машины. Эллен сидела на кушетке, прижав светлую тунику к груди.

– Округлите спину. Вас зафиксируют в таком положении и введут препарат.

Эллен повернулась в нашу сторону и нахмурилась.

– Зачем вы здесь?

– Это неотъемлемое право участников Союза. Находиться рядом с маоррой, – церемониально ответил Саймон.

Болван.

– Переводя на понятный язык, мы будем рядом, чтобы тебе не было страшно, – сказал я. – Если процедура будет слишком болезненной, мы остановим её.

– Лучше бы вы, парни, сидели в коридоре и читали рекламные брошюры, – попыталась пошутить Эллен.

Мы заняли место по обе стороны от неё. Руководитель лаборатории подошёл, чтобы помочь Эллен принять правильное положение. Протянул руку, дотронувшись до обнажённой спины землянки. Саймон зарычал, отстраняя терлеанца.

– Мне ещё ничего не сделали, а ты уже недоволен, здоровяк. Лучше уйди. От тебя одни проблемы.

– Хрен тебе, – ругнулся Саймон. – Будешь терпеть моё присутствие.

Брат внезапно поцеловал Эллен в плечо.

– Мне нравится быть твоей проблемой, Эллен Росс.

– Спасибо, – ответила Эллен, прикрывая глаза.

– Дышите глубоко и медленно…

Руководитель лаборатории попросил нас отойти. Эллен тут же зафиксировали лапы автоматических приборов, удерживая на месте. В спину между позвонков ввели тонкий длинный шприц.

Эллен тихонько присвистнула. Я дёрнулся на месте, но наткнулся на руку Саймона.

– Похоже, именно тебе стоит уйти, Ксавьер. Прямо сейчас. Это ещё даже не сотая доля того, что её ждёт.

– Да пошло оно всё! Лучше…

Саймон сощурил глаза.

– Уйди. Или я сам тебя выкину. Решил остаться – оставайся. Когда она сама скажет, что достаточно, тогда вмешаешься.

– Ха! Ты сам только что говорил другое.

– Я помню свои слова. Но есть не только наши желания и решения. Но и её тоже.

Я глубоко вздохнул, перевёл взгляд на прозрачную стену. За ней расхаживал Дарион.

– Ладно. Я остаюсь. И лучше бы это закончилось побыстрее.

Сначала ощущения были не из приятных. Вверх по позвоночнику полз огонь. Только его нельзя было сбить похлопываниями. Он двигался под кожей и растекался очень и очень медленно.

Я старалась контролировать дыхание – так становилось легче. Но всё равно срывалась на частые вздохи и лёгкие постанывания боли, когда настойчивое жжение толкалось сквозь барьеры и преграды. Я перевела взгляд на часы. Мне казалось, что прошло очень много времени. Но цифры насмешливо говорили, что в никуда утекло всего несколько минут…

Видимо, кто-то из мужей перехватил взгляд и отдал распоряжение погасить экран. Потому что через мгновение цифры померкли.

Голоса были приглушены. Едва слышный гул где-то вдалеке. Перед глазами начала расплываться красная муть. Тело дрожало и непроизвольно дёргалось. Если бы не фиксирующие устройства, билась бы на полу в припадке.

У меня создавалось ощущение, что я лежу на кушетке перед опытным вивисектором – он, смакуя момент, отсекает лишнее. Действует медленно. Но отсекает по кусочку не живой плоти – рассекает мысли, образы, память. Превращает в месиво и раскатывает тоненьким слоем по поверхности изменённой реальности, чтобы разглядеть подробности.

Ему хочется понять, что со мной не так.

Мне – тоже. Поэтому я терплю из последних сил.

Но потом начинаю скулить, как побитый щенок. Что-то чужеродное ворочается в моей голове. Её разрывает сильной болью.

– Достаточно! Хватит!..

Через пелену пробивается решительный голос Ксавьера. Ему удаётся разорвать плотный кокон боли и подарить живительный глоток.

– Подожди, крошка. Сейчас всё отменят. Прекратится…

Ксавьер сжал мои пальцы. Я крепко стиснула их изо всех сил.

– Нет. Просто будь рядом. Пожалуйста…

Ксавьер выругался и остался сидеть рядом. Иногда от его прикосновений было легче. Иногда наоборот – боль становилась невыносимой, острой и сильной. Но Ксавьер постоянно находился рядом. В его близости я черпала силы выстоять и выдержать непрекращающуюся пытку.

– Я заберу её себе, маленькая. Заберу твою боль…

Всем известно, что тупым ножом резать дольше и больнее. Именно это и происходило сейчас с Эллен. Мы были вынуждены действовать медленнее и осторожнее, зная, что это причиняет страдания крошечной землянке. Но отваги и решимости пойти до конца в Эллен было больше, чем в некоторых взрослых мужчинах.

Когда процедура была завершена, я уже едва понимал, где мы находимся – так сильно измотало меня ожидание.

– Отойди, – Саймон двинул меня в сторону.

Расцепил пальцы и поволок в сторону выхода. Он периодически выходил из помещения во время процедуры, но потом возвращался. Держался рядом и стискивал плечо изо всех сил, когда чувствовал, что ещё немного – и меня накроет злым бешенством и решимостью прекратить пытку во что бы то ни стало.

– Нет… Мне надо к Эллен. Обратно. Крошка ждёт меня.

– Тебе надо продохнуть.

Саймон потащил меня за шиворот, как домашнего питомца. Вывел из здания. В лицо дыхнуло ночной прохладой и резким ветром.

– Сезон ветров начался в этом году раньше обычного, – ровным голосом заметил Сай.

Брат заставил меня пройтись. Сил держаться на ногах почти не было. Я сел под здание, опершись о стену. Брат присел рядом.

– Не раскисай. Твоя крошка справилась, справишься и ты, – приободрил меня брат.

– Заткнись, чурбан. Мне на неё смотреть… – я поперхнулся словом «больно».

Оно въелось мне в память едва заметными движениями искусанных до крови губ Эллен. Тихим повтором: «Больно… Больно… Больно… Больно…»