На грани.

Втроём.

После бурного финала Саймон заставляет меня улечься на кровать. К нам присоединяется Ксавьер. Оба брата полны неги и сыты. Они не спешат покидать своё истинное обличье. Для меня становится легко и привычно принимать их такими – полностью и без оглядки. Это всегда немного резко и больно, почти до головокружения томно, но невероятно хорошо и остро.

Внезапно понимаю, что мне это не только нравится. Я люблю это. То, что есть между нами. Общее безумие и страсть на троих. Она уже крепко впаялась под кожу и, кажется, что я дышу именно этой страстью.

Мужские ладони согревают тело прикосновениями, вызывая томление и подрагивание.

– Ты понимаешь, что происходит? – лениво спрашивает Саймон, смотря на брата. – Она опять нас поимела. Не я натянул её рот на свой член, и не ты вставил ей до упора. Она трахнула нас. И продолжить трахать, пока не вытрахает до предела. Пока не останется ничего, кроме одержимости и мути её образа в голове.

– Мне нравится, – фыркает Ксав. – Возможно, только у тебя в голове творится муть. Я понимаю всё очень чётко и ясно.

Тьер приближает меня к себе, заставляя улечься сверху. Фиксирует ладонями лицо.

– Я люблю свою безумную крошку. А ты, Сай, можешь и дальше находить этому чувству объяснения и оправдания. Хочешь знать моё мнение?

– Не-а, мне на него плевать.

– Ты дерьмово управляешься со словами, Сай. И подбираешь всё не то! А вот я… Люблю эту крошку больше всего. Люблю свою дикую землянку Эллен.

Мои губы расплываются в улыбке, которую невозможно ни собрать, ни стереть. Она цветёт на моём лице и разворачивает грудную клетку, подставляя Тьеру доверчивое сердце.

Я переместила его ладонь. Сейчас она лежала под моей грудью, вбирая ритм разбушевавшегося сердца.

– Бери, оно твоё.

Тьер нахмурил лоб. Саймон громко фыркнул, то ли перетягивая моё внимание на себя, то ли разбивая затянувшуюся паузу.

– Что бы ты без меня делал, Младший? Ты не силён в земных символах. Крошка сообщила тебе знаками, что её сердце принадлежит тебе. На языке земных символов это обозначает, что она тоже любит тебя. Только и всего.

Ксавьер выдохнул и поцеловал меня жадно и волнующе.

– Твой язычок такой ловкий, Эллен. Неужели он не может повернуться так, чтобы сказать мне в ответ «люблю»? – мурлыкающе спросил Тьер.

– Не повернётся, – ответил за меня Саймон.

– Видимо, так же, как у тебя, Сай, когда вопрос встаёт о чувствах к Эллен, – съязвил Ксавьер. – Упрямцы!

Я улеглась на плечо Ксавьера.

– Если я скажу, что вы – мои любимые монстры, это будет считаться признанием? – спросила я, едва дыша от паники, накатывающей волнами.

Было страшно произнести это слово и окончательно признаться в том, что запуталась в их лабиринте, не желая искать выход.

– Я буду считать это началом, – выкрутился Ксавьер. – Повторяй за мной по слогам. Люб-лю…

Я беззвучно сложила слово по слогам. Невероятно трудное слово. Почти неподъёмное, бьющее по голове пьяно и сильно.

– Будем считать, что ты небезнадёжна, – пошутил Ксавьер, склонив голову набок. – Я научу тебя говорить о любви.

– Как чувствует себя ваша землянка?

Дарион вышел на связь по защищённому каналу.

– Кажется, она в полном порядке.

– Неплохо было бы убедиться в этом. Возвращайте её сюда. Есть разговор.

Я кивнул. Понял, что ситуация совсем скоро должна измениться. У нас нет времени просто сидеть и бездействовать. Пришлось привезти Эллен обратно. Она забеспокоилась, поняв, что снова придётся посетить медицинский центр.

– Успокойся, крошка. Мы просто хотим убедиться, что с тобой всё в полном порядке, – успокоил девушку, скользнув губами по волосам. – Это необходимо, правда.

– Хорошо, – выдохнула Эллен и пытливо посмотрела на меня. – Вы оба что-то от меня скрываете. Я это чувствую.

Мне пришлось отвести взгляд в сторону. Нам было что скрывать, но это делалось во благо Эллен. Дарион запретил раскрывать рот. Только храня всё в тайне, можно было вывести на чистую воду предателя. Эллен не должна была ничего заподозрить.

– Сай! – позвала Эллен, погладив по плечу Старшего брата.

Он управлял мобилем.

– Это государственная тайна. Мы не имеем права раскрывать подробности политических дрязг, – ответил Саймон.

Старший не соврал при этом ни капли. Научился ловчее управляться со словами и служит сдерживающим крючком для меня. Я бы уже давно рассказал Эллен всё, в мельчайших подробностях. Но мне приказали держать язык за зубами. Приходится это делать.

– Не грусти, моя крошка. Это будет длиться недолго, – успокоил Эллен.

– Обещаешь?

– Гарантирую! – заявил как можно увереннее.

В центре у Эллен взяли кровь для проведения анализов. Потом её встретила Кейла. Она была настроена дружелюбно к Эллен и раньше, а сейчас общалась так, словно уже считала её членом нашей семьи. Я не мог не радоваться этому. Но надо было выветрить все лёгкие и радужные мысли из головы, сосредоточившись на текущих проблемах.

– Ксавьер. Саймон. Ко мне. Немедленно, – позвал нас Дарион.

Мы не стали испытывать терпение Советника и появились перед ним почти сразу же. Он повернулся вместе с креслом, свернул проекцию и смерил нас тяжёлым взглядом.

– Кто первый? – спросил он.

Мы с Саймоном переглянулись, не понимая, что хочет узнать от нас Дарион.

– Кто первый готов стать отцом? – пояснил Дарион, взмахнув рукой. – Результаты анализов говорят сами за себя. Гормональный фон изменился. Землянка понесла. Поэтому спрашиваю. От кого из вас?

В горле встал ком, в голове сильно зашумело. Не думал, что когда-нибудь услышу эти слова и ещё ни разу не задумывался о таком. Но сущность взяла своё. Желание, такое же древнее и неистребимое, как сама жизнь.

Теперь оно воплотилось в крошечном плоде.

Я подошёл к столу и развернул проекцию, пролистывая результаты. Опёрся одной ладонью о стол. Мне казалось, что пол ходит подо мной штормовыми волнами.

– Ты что-то понимаешь в этом? – насмешливо спросил Дарион, уводя в сторону проекцию. – Судя по тому, как ты кинулся к результатам первым, ты осчастливил самку плодом, да?

– Не уверен, – подал голос Саймон. – Это мог быть он или я.

– Поясните, – вздохнул Дарион.

– Первым мужчиной Эллен стал я, – ровным голосом ответил Саймон. – Если бы речь шла о терлеанцах, то я бы и зачал младенца первым, сущность взяла бы своё. Но первым в истинном облике с ней был Ксавьер. Так что… в нашем случае привычные рамки и законы иногда не действуют.