«Им придется убить ее самим», – высказывает вслух свою мысль Виола.

Он не сразу осознает, о ком она говорит. «Порция». Ему самому невозможно думать о Порции без чувства вины. Она – виновница этой войны (настолько, насколько ею может быть одна личность), но Фабиану горько сознавать, что все это она совершала по причинам, которые сама считает исключительно вескими. Она рискнула всем своим городом потому, что верит. И он по-прежнему питает к ней уважение и то странное корежащее чувство, свойственное самцам, что вот она, та самка, для которой стоит танцевать и которой можно предложить свою жизнь. Это постыдное, дикарское чувство, однако именно оно миллионы лет подвигало самцов его вида заниматься опасным делом продолжения рода.

Фабиан жалеет, что все не сложилось иначе, но из своего нынешнего положения он не может проложить такой путь, который привел бы к примирению с Порцией.

«Тогда готовь наш авангард».

Виола знает, что он уже оценил особенности местности, силы противника и возможности их собственной армии и составил особое программирование для начальной атаки. Это программирование будет уточняться и исправляться по ходу военных действий. Его революционные методы уже приносили победу в сражениях со значительно превосходящими силами. Сейчас он использует их против сил обороны, которые уже оказались в численном меньшинстве и ниже качеством.

Он отправляет нужные запахи. Он отточил свой метод. Помимо распространяющихся по воздуху феромонов, масса жуков-пауссинов переносят его инструкции по отрядам. Они покупают право на дальнейшее существование своей полезностью: эти пугающе хитроумные жуки предложили свои услуги, продемонстрировав искру разумности.

И тут один из наблюдателей Виолы ярко освещает себя и передает педипальпами четкое сообщение.

Из Большого Гнезда выдвигается группа примерно в двадцать пауков. Их ведет тот самец-посланник, которого отправляла Виола.

Фабиан ощущает, как из его лап уходит напряженность. Большое Гнездо хочет переговоров.

Он не узнает большую часть делегации. Все самки, которым, видимо, сейчас принадлежит власть, ему не знакомы. Есть и горстка тех, кого он помнит, – приятельницы Порции из ее дома или храма. Они связаны паутиной и идут за своими бывшими политическими противниками. Их отдают на милость врага.

Рассказ не занимает много времени. В Большом Гнезде сменилась власть. В городе прошли бои – пауки против пауков – на самых верхних уровнях. Жречество сломлено и изгнано вниз. Некоторые продолжают скрываться у тех, кто по-прежнему верит в святость послания. Некоторые, видимо, сбежали. Остальные – здесь, в знак доброй воли.

О Порции ничего не говорится. Фабиан представляет ее одиноким беглецом. Она достаточно находчива, чтобы выжить, и теперь, без инфраструктуры Храма, больше не представляет собой угрозы миру во всем мире. Конечно, Виола и другие будут ее преследовать, да и ее сограждане из Большого Гнезда тоже, но Фабиан надеется, что она выживет. Он надеется, что ей удастся скрыться, устроить где-нибудь спокойную жизнь и сделать нечто хорошее.

Обговариваются условия: жесткие, но выполнимые. Новая правящая клика Большого Гнезда плетет тонкую нить между сопротивлением и послушанием. Виола знакома с этой игрой и ее поддерживает. Только увидев, как воодушевленно самка из Семи Деревьев бросается на переговоры, Фабиан понимает, насколько и ей тоже хотелось избежать этого последнего, немыслимого шага.

* * *

Это еще не конец военной кампании, но начало ее конца. Падение Большого Гнезда и его переход на противоположную сторону становятся одновременно катализатором и моделью дальнейшего. Бои кое-где еще продолжаются, но те, кто по-прежнему верит в то, что послание Посланника важнее всего на свете, теряют свои позиции.

Это не значит, конечно, что никто больше не разговаривает с Богом, но ее больше не слушают с той преданностью, как это делала Порция и ее подруги. Работа над машиной Посланника теряет свой прежний лихорадочный энтузиазм, хотя и не останавливается полностью. Всегда найдутся пытливые умы, готовые принять вызов, и они продолжают общаться с Посланником – осторожно и под контролем – и пытаются свести сложный технический язык к чему-то, что подходило бы для паучьих технологий. Как это ни смешно, но теперь, когда за дело взялись миряне, намечается некий прогресс, которого, скорее всего, не смогли бы достичь правоверные со своим догматическим подходом.

И вскоре после капитуляции Большого Гнезда Фабиан сидит перед ведущими самками Семи Деревьев: собрание очень похоже на то, перед которым он представал в начале войны.

Виола тут главная: ее статус военной героини неоспорим – и они все помнят о сделке, которую заключили в трудный момент. Он ждал этой минуты – момента, когда сильные мира сего попытаются взять назад свои обещания.

Есть ли у него союзники? Не исключено. Здесь Бьянка – одна из слабейших великих, но все-таки великая, и не только благодаря ее собственным научным достижениям, но и за счет своих связей с ним.

Самки-магнаты шаркают лапами и устраиваются на своих местах. По паутине пробегают шепотки. Виола умело призывает всех к порядку.

«Конечно, Семь Деревьев и наши союзники очень многим обязаны твоим открытиям, – признает она. – Наши собственные химические архитекторы уже рассматривают все другие стороны повседневной жизни, которые можно улучшить за счет того отточенного управления, которое ты можешь предложить».

«У меня не было намерения использовать мою работу как инструмент насилия, – спокойно подтверждает Фабиан. – И – да, возможности чуть ли не безграничны.

«Может, ты поделишься с нами своими планами?»

Они застывают в полной неподвижности, ожидая его первой ошибки.

«У меня есть собственный дом, – отвечает он, с самого начала напоминая им об их основных уступках. Он ощущает, как по ним пробегает волна недовольства и смятения, почти тут же растворяясь в умело сохраняемом спокойствии. – У меня есть мои собратья, разделившие мое Понимание. Вы сами сказали, что кардинально изменить можно очень многое. Я уже начал».

Он вспоминает, как Бьянка в Большом Гнезде назвала его опасным маленьким чудовищем. Теперь они все его видят таким. Больше того: они его боятся – и, возможно, в этом мире самки впервые боятся самца. Они не могут не задумываться о том, не может ли он своим приказом направить против них армию, порабощенную его волей и его новой архитектурой.

Однако это в намерения Фабиана не входит, и он подозревает, что, если внушит им слишком сильный страх, они моментально убьют и его самого, и всех его последователей, какой бы большой потерей это ни стало для грядущих поколений. Ему нужно срочно занимать выгодную позицию.

«Мое сообщество поможет подарить нашему городу невиданное величие. Хотя, конечно, мое открытие со временем распространится шире, первая столица, которая будет его использовать, останется его родительницей и потому сможет не опасаться армий тех, у кого этого Понимания нет».