Конечно, не в честь нее одной. Все двенадцать членов ее команды здесь присутствуют: на них смотрят, их восхваляют. Порция даже формально не командует походом. Однако именно ее задача влечет наибольший риск. Именно ее имя произносят по всему Большому Гнезду – району Семи Деревьев.

Она пытается подавить волнение и сосредоточиться на деле. Трое подвижных художников-самцов излагают историю мученика Фабиана – великого ученого и освободителя. Начав с немногочисленных нитей основы, они выпряли трехмерное повествование. Их паутинки пересекаются, связываются и переплетаются в непрерывно развивающейся кинетической скульптуре, которая напоминает о различных эпизодах жизни знаменитого первопроходца и, наконец, о его смерти. Каждая сцена строится на останках предыдущей, так что создаваемая ими эфемерная и хрупкая скульптура растет и ветвится в постоянно развивающемся визуальном рассказе.

Порция со стыдом обнаруживает, что ей скучно. Она лишена того поэтического склада ума, который позволил бы должным образом оценить этот вид искусства: аллюзии и мемы, необходимые для того, чтобы отслеживать сюжет, в ее Пониманиях отсутствуют. Она – существо практичное и получает удовольствие от простых физиологических вещей. Она охотится, занимается борьбой, лазает, спаривается: традиционные занятия и, возможно, несколько старомодные. Она предпочитает считать их вечными.

Конечно, она могла бы пойти в городскую библиотеку и получить Понимание, которое тут же позволило бы ей оценить это искусство во всем его блеске, но чего она тогда лишится? Какое-то не особо уважаемое умение или знание будет вытеснено, потому что у ее разума есть ограничения в отношении того, что он способен удерживать. Как и многие ее сородичи, она сжилась с тем, кто она такая, и не желает изменяться, если это не абсолютно необходимо.

Она сохраняет неподвижность, сколько может, вежливо глядя на все усложняющуюся конструкцию. Хотя она ощущает нарастающее и дрожащее восхищение зрителей, но сознает только, что это ей оно недоступно. Наконец она просто больше не в состоянии оставаться в толпе под этим высоким шатровым сводом и уползает как можно незаметнее. В конце концов, это ее ночь. Никто ей ни в чем не откажет.

Выйдя наружу, она оказывается в центре громадного городского района – научного центра Семи Деревьев. Ощущая потребность в высоте и чистом воздухе, она начинает подниматься по паутинам и ветвям, пока над ней не оказывается темное небо. Она ищет взглядом яркие точки – звезды. Обучение и Понимание говорят ей, что они настолько далеко, что понятие реального расстояния становится бессмысленным. Однако она помнит ночи, проведенные на природе (дикая природа по-прежнему существует, несмотря на рост паучьих городов и структур их обеспечения). Вдали от постоянного сияния биолюминесцентного городского освещения звезды кажутся четкими и такими близкими, что дотронуться можно.

А вот здесь она едва их различает: все вокруг расцвечено сотней оттенков зеленого, синего и ультрафиолетового. Странно, что ей, чья работа ставит ее на самое острие научного прогресса, кажется, будто жизнь опережает ее, реально оставляя позади.

Она носит в себе Понимания, которые когда-то имела какая-то давняя охотница-прародительница, чья жизнь была непрестанным трудом: ей приходилось напрягаться, чтобы прокормить себя и свою родню, сражаясь с теми древними врагами, что сейчас благополучно одомашнены, полностью истреблены или вытеснены в самые далекие уголки мира. Порция – эта Порция – может оглядываться на упрощенные и даже романтизированные воспоминания, которые она унаследовала, и мечтать о менее сложной жизни.

Снизу до нее доходят отголоски движения: кто-то карабкается к ней наверх. Это Фабиан. Ее Фабиан – просто один из бесчисленных самцов, получивших это имя в честь великого освободителя. Он – один из двух самцов ее команды в двенадцать лиц и ее личный помощник, избранный за быстрый ум и ловкое тело.

«Просто слов нет, да?»

Он умеет находить нужные слова – и не имеет значения, идет ли речь об идущем внизу представлении или об огромном подсвеченном клубке города вокруг них. Завтра будет вершиться история.

Фабиан танцует для нее, потому что почувствовал ее грусть, а небольшая вечерняя доза лести и внимания поможет ей завтра. Вдали от толпы он исполняет для нее древний ритуал ухаживания их вида – и его ухаживания принимают. Моногамия – вернее, моноандрия – не слишком хорошо знакома паукам, но некоторые пары привыкают друг к другу. Фабиан танцует только для нее, а она отвергает заигрывания всех остальных.

Как всегда на вершине действа, когда он кладет к ее лапам свое подношение, она ощущает идущий из самой глубины позыв довести дело до фатального итога. Однако это тоже часть происходящего, которая добавляет остроты и силы и быстро подавляется ее цивилизованной натурой. В эти дни подобного почти не случается.

Действо внизу также достигает апогея. Позднее творцы все это разберут: поглотят полосы паутины, уничтожат свой шедевр. Искусство, как и очень многое в этой жизни, недолговечно.

* * *

В другой части города – в научно-исследовательском центре, который также служит храмом Большого Гнезда для все уменьшающегося числа прихожан, по-прежнему испытывающих необходимость принять непознаваемое, – Бьянка деловито завершает последние приготовления. Она не входит в элитную команду Порции, но участвовала в подготовке миссии в целом. Ее интерес к завтрашнему отправлению почти материнский, ибо именно она была движущей силой позади многого, что вот-вот произойдет. Ее истинные намерения отличаются от того, что думают об этом окружающие (ничего бесчестного), но она обладает необычным умом, способным мыслить шире и заглядывать дальше.

Бьянка – прирожденный эрудит, что в данном контексте означает ее способность принять гораздо больше Пониманий, чем доступно обычному пауку. В отличие от Порции, она часто изменяет свой разум. Ядром ее личности, по ее мнению, является умение и желание учиться, а не какая-либо отдельная способность, которую она ненадолго усваивает. В данный момент она – опытный радиооператор, химик, астроном, артефактор, теолог и математик. Ее разум до отказа набит сложным переплетением знаний.

Сейчас, когда все ее родичи давно спят, она проверяет и перепроверяет свои расчеты и создает верификационную архитектуру для муравьиной колонии, чтобы там смоделировали и заново проверили ее цифры.

Ее новообретенная теология объединяется с основополагающей разумностью ее естества, одаряя ощущением благоговения и преклонения относительно предстоящего предприятия. Понятие спеси ей не вполне доступно, но она близка к этому чувству сейчас, когда в одиночестве своего центра управления мысленно проходит по всем сложным стадиям своего плана.

Она обладает редкой способностью, которая позволяет ей оглянуться назад на бесчисленные поколения борьбы и роста и оценить лепты всех тех Порций, Бьянок и – да, Фабианов, внесенные в течение их жизни. Каждый вложил новые Понимания в сумму паучьих знаний. Каждый стал узлом в прирастающей паутине прогресса. Каждый проложил путь на шаг дальше своих предков. Во вполне реальном смысле Бьянка – их дитя, продукт их знаний, отваги, открытий и жертв. Ее разум полон живым знанием мертвых предков.