В праздники он не смотрел столько фильмов, как обычно, поскольку большую часть его времени поглощал мини — автодром, который подарила ему на Рождество Присцилла. Он с парнями обнаружил гонки на автодроме еще в Калифорнии и стал арендовать автодром «Роберт И. Ли» почти столь же часто, как когда — то роллердром «Рейнбоу». Присцилла приобрела домашний автодром у владельца автодрома «Роберт И. Ли», и он снискал такой успех, что Элвис почти сразу же заговорил о том, чтобы добавить к дому еще одну комнату, чтобы устроить больший автодром, а Марти вызвался сказать, что его зять мог бы очень легко это сделать.

Как раз в эти же затянувшиеся рождественские каникулы Элвис наконец попробовал ЛСД. Они все попробовали прошлым августом марихуану, а интерес Элвиса к наркотикам, расширяющим сознание, был стимулирован его чтением, особенно «Врат познания» Олдоса Хаксли и руководства по психоделии 1964 года Тимоти Лири. Некоторые парни в действительности уже принимали «кислоту» по наущению Элвиса и под его наблюдением, но то, что он сам оставался сторонним наблюдателем, вызвало с их стороны немало циничных замечаний. По мнению Алана Фортаса, «он сам слишком боялся принимать ЛСД, а мы были достаточно глупы, чтобы быть его подопытными кроликами», а Ред высказал предположение, что он хотел посмотреть, как наркотик повлияет на их творческие способности. Как бы то ни было, его интерес к психотропным средствам не уменьшился под действием наблюдений, а когда поклонник дал ему несколько доз «кислоты», он с Ларри решил совершить «путешествие» под тщательным контролем.

Этот день наконец наступил спустя несколько месяцев после их возвращения в Грейсленд, и, используя Сонни (который был частью их изначального эксперимента) в качестве наблюдателя, Элвис, Присцилла, Ларри и Джерри приступили к эксперименту в роли его активных участников. Они расселись за круглым столом в комнате, примыкающей к спальне Элвиса, и, приняв дозу, стали вести трезвую беседу о книге Лири и о психоделических переживаниях в целом. Ларри, единственный из всех на собственном опыте знакомый с наркотиком, наблюдал с интересом, как он постепенно начинал действовать.

«Примерно полтора часа спустя мы встали, чтобы походить. Вдруг я заметил, что нет Джерри. Никто не знал, где он, и я не знал, то ли Джерри действительно нет с нами, то ли это мне кажется. Как бы то ни было, я присоединился к поискам, и мы нашли его лежащим в шкафу под грудой одежды Элвиса. Пока мы искали Джерри, Элвис явно боролся с действием наркотика, всячески стараясь показать, что он не под кайфом.

Мы переживали приятное путешествие, когда Присцилла ни с того ни с сего разразилась рыданиями. Она упала на колени перед Элвисом и расплакалась: «Ты не любишь меня, только говоришь, что любишь»… Не успели мы опомниться, как она уже говорила мне и Джерри; «Вы меня не выносите». Когда она стала говорить нам, что она «уродина», я забеспокоился и подумал, что она, вероятно, переживает неприятное путешествие, [однако] к счастью, ее настроение поменялось…

Как во всем, что делал Элвис, он путешествовал по — элвисовски. Никаких мерцающих портьер, благовоний или индийской музыки в виде звуков ситара. Спустя несколько часов после того, как мы начали, мы включили телевизор и стали смотреть научно — фантастический фильм — «Машина времени» — и послали за пиццей. Когда эффект стал проходить, мы все пошли прогуляться за Грейсленд и восхищались красотой природы, говорили о том, как нам повезло, что у нас есть такие хорошие друзья, и как мы любим друг друга. Насколько мне известно, это был единственный раз, когда Элвис принимал ЛСД».

Когда они вернулись в Калифорнию, они переехали в новый дом на Рокка — плейс. Находящийся меньше чем в миле от Перуджия, этот дом был приобретен и сдан им в аренду все той же миссис Реджинальд Оуэн, вдовой британского актера кино, с которой Джо вел бизнес с тех пор, как они поселились на Белладжио в 1961 году. Новый дом в стиле домика ранчера предоставлял гораздо больше места и уединения, чем дом на Перуджия, и Джо с Марти подготовили его к приезду Элвиса в начале февраля. Марти взял себе спальню рядом со спальней Элвиса и оклеил ее обоями с красным ворсистым рисунком, декорировав стены ниспадающими шелковыми драпировками черного цвета; остальной дом был декорирован в соответствии со вкусами Марти в темные, однотонные цвета, на фоне которых доминировал любимый цвет Элвиса — голубой.

Чарли Ходж вернулся как раз к переезду. Все эти годы он продолжал периодически работать с ветераном кантри — музыки Джимми Уэйкли, однако сейчас он решил вернуться насовсем. Он присутствовал на записи саундтрека для новой картины, даже играл при записи некоторых песен на рояле, и его присутствие вновь наполнило дом не только смехом, но и музыкой. Чарли был не из тех, кто любил распри. Чарли был верен только одному человеку, и хотя его непреклонная преданность ему действовала некоторым на нервы, он был вполне способен ладить с Ларри, которым он искренне восхищался, как способен был ладить с Редом, который вовсе не восхищался Ларри, но чью любовь к музыке Чарли умел оценить в равной степени. Чарли был легковозбудим, он слишком много пил, и некоторые считали его подхалимом и подлизой — впрочем, эти некоторые сами едва ли были свободны от того же порока; в целом же возобновившееся присутствие Чарли внесло изменение в повседневное настроение дома.

Кроме всего прочего, Рокка — плейс должна была наконец обеспечить Присцилле дом в Калифорнии. Некоторые парни увидели в этом первый признак капитуляции в «противоборстве воли», в котором «Присцилла очень хотела выйти замуж, а [Элвис] не был готов пожертвовать своим положением завидного холостяка». Ее всегда исключали из поездок в Голливуд под предлогом того, что она якобы будет отвлекать Элвиса от работы. Но теперь здесь она была готова быть всегда с ними и делать все возможное, чтобы взять бразды правления в свои руки, установить правила и законы домашнего поведения, о которых нельзя было и думать, тем более пытаться их насадить, пока их дом в Бел — Эр оставался исключительно мужским клубом. Естественно, что все это вызвало сопротивление и было воспринято как еще один признак своего рода слабости, которая начала проявляться еще тогда, когда на сцене впервые появился Ларри. Были также и личные причины для возмущения, которые, даже если они и не имели своим истоком Присциллу, в конечном счете упирались в нее. В представлении Билли Смита,