энд — блюзовых групп вроде Tams в своей родной Атланте, именно Элвис впервые вдохновил его на то, чтобы заняться этим бизнесом. По специальности он был типографским наборщиком, а в 1955 году, служа на военно — морской базе в Норфолке, штат Вирджиния, он увидел Элвиса, и это изменило его жизнь. Когда он пришел с флота, он сделал запись в подражание Элвису («Don’t Knock Elvis») и стал печатать ноты в корпорации Билла Лоуэри NRC («Нэшнл Рекординг Корпорейшн»), объединявшей студию, лейбл и издательство. В то время NRC записывала Джо Саута, Рея Стивенса, Мэка Дэвиса, Фредди Уэллера и Джерри Рида, все из которых в следующем десятилетии станут настоящими звездами, и Фелтон так часто крутился в студии, что, когда уволился инженер, наняли его. В 1961 году он записал ритм — энд — блюзовый хит, занявший первую строчку в чартах, в то время неизвестной группы под названием Gladys Knight and the Pips. Это привело его на АВС, где он выторговал себе место штатного продюсера, когда в 1962 году продюсировал сплит — сессию имитатора Элвиса по имени Винс Эверет (которого он открыл на одном из конкурсов талантов, где тот выступал под своим настоящим именем Марвина Бенефилда, а затем дал ему имя заглавного героя в фильме «Jailhouse Rock») и Томми Роу, еще одного выходца из NRC, который последние три или четыре года делал попытки попасть в музыкальную индустрию. Версия Эверета песни «Such a Night», записанной Элвисом в 1960 году, но выпущенной только в виде дорожки альбома, стала провинциальным хитом, однако карьеру Фелтону сделала «Sheila» Томми Роу. Когда она попала на первую позицию в поп — чарты, Фелтон снова попросил о том, чтобы его приняли на должность штатного продюсера, и когда в компании дали понять, что они готовы это сделать, если он откажется от своих продюсерских прав на хит, он тут же ухватился за эту возможность. Его друзья не были уверены, что он знал, что подписывал, но он знал, чего хочет, и когда на следующий год компания открыла нэшвилльский офис, он переехал туда сразу, не раздумывая.

Все, кто вступал в контакт с Фелтоном, замечали прежде всего его энтузиазм, а не техническое мастерство. «Каждый человек — тигр» — таков был девиз, который часто повторял Билл Лоуэри, однако Фелтон довел его до крайности. В Атланте у Фелтона был тигр или, по крайней мере, ручной оцелот; в Нэшвилле он скоро обзавелся анакондой, которую брал с собой поплавать в бассейн в жилом комплексе гостиничного типа, где он обитал в то время, пока однажды пожилая пара, совершавшая утренний моцион, не заметила его необычного компаньона по плаванию и ему не пришлось искать другое жилье. В Нэшвилле он также быстро сошелся с группкой парней, которые околачивались в «Пэнкейк Пэнтри» и обменивались историями о своих приключениях в шоу — бизнесе и своими мечтами об успехе в нем. Никто не мог превзойти Фелтона в задоре и жизнерадостности, и все любили слушать его рассказы о том, как он встречался с такими звездами ритм — энд — блюза, как Лойд Прайс и Фэтс Домино, которых АВС привозила в Нэшвилл в это время на запись. Фраза «Фелтон, приятель», неизменное приветствие Фэтса, стала притчей во языцах в некоторых кругах Нэшвилла, и вскоре Фелтон приобрел широкую известность в музыкальной индустрии своей эксцентричностью, приветливостью и богатым воображением.

В 1965 году он пришел на RCA по приглашению Чета и вместе с Аткинсом продюсировал Вилли Нельсона, затем записывал Микки Ньюбери, Джима Эда Брауна, Флойда Креймера и Кортелию Кларк — пожилую слепую исполнительницу блюзов, которую он записал вживую, на фоне уличного движения и звуков центральных улиц Нэшвилла. У него был офис через холл напротив офиса Чета, в котором он соорудил тропическую хижину с крышей из травы, куда поместил свою змею, и порой он, несомненно, испытывал терпение своего начальника. Однако Чет, который сам был более сухим, более флегматичным по натуре, испытывал настоящее удовольствие от общения с Фелтоном, и не прошло и года с момента появления того в RCA, как у него возникла идея свести его с другой не менее эксцентричной личностью. За несколько дней до сессии Элвиса он зашел в офис к Фелтону. «Он всего лишь сказал: «Я поставлю тебя на эту сессию, возможно, вы поладите между собой». И мы действительно поладили».

С самого первого момента, когда Элвис появился в студии в 8 часов вечера, не было сомнения, что его увлек безудержный энтузиазм этого худощавого молодого продюсера: после безразличия Чета это стало огромным облегчением для него. Поначалу разговор несколько не клеился. Они поговорили немного о материале для сессии, поговорили немного о тех записях, которые продюсировал Фелтон, — Элвис живо интересовался впечатлениями Фелтона от общения с Фэтсом Домино, а Ламар, который не раз встречался с Фелтоном и его друзьями в неформальной обстановке, подбивал Фелтона рассказать о себе побольше.

Они поговорили также о звучании пластинок, которые выпускал в последнее время Элвис. Будучи поклонником Элвиса Пресли (Фелтон мог бы вполне сказать — самым большим поклонником Элвиса Пресли), Фелтон хорошо знал, что «какое — то время, до того как я стал работать с ним, они задвигали на задний план музыкантов и выдвигали Элвиса, и это звучало как… словом, плохо. Это было лишено подъема, воодушевления. Вот это я и пытался исправить, поскольку Элвису не к кому было обратиться с этим в RCA, кто — то в Нью — Йорке, кто мало что понимал в этом, сводил записи, и это делалось неправильно».

Элвису же хотелось, как он объяснил Фелтону, того звучания, которого добивались «Битлз» и другие английские группы; это было более зажигательное звучание; это брало вас за душу, заставляло чувствовать, что музыка действительно что — то говорит. Фелтон выразил полное одобрение и согласие. Тут нужно уметь чувствовать, сказал он Элвису. «Ударные и бас — гитары делают музыку по — настоящему живой и зажигательной, все это нужно усиливать и выдвигать на передний план, а главное, нужно уметь правильно сводить записи». И почти сразу же стало ясно, что они станут не только друзьями, но и музыкальными союзниками. Фелтон был, быстро понял Элвис, одним из них. Чет столь же быстро уловил, что эти двое действительно поладили и ушел домой до того, пока была сыграна хоть одна нота. Все певцы собрались вокруг Элвиса за роялем и прощупывали друг друга: в воздухе чувствовалось ожидание, и новый продюсер не спешил приступать