сестру – это почти то же самое, что хранить особый секрет.

– Я этого не помню, – говорит Магда.

– Вот видишь? – спрашивает Циби. – Ты была слишком маленькой. Во всяком случае, он сказал мне, что особые секреты надо хранить вечно. Они должны жить в тебе. – Циби дотрагивается до груди. – Никто и ничто не может заставить тебя отдать свой секрет. Вот поэтому мы с Магдой должны были оберегать тебя.

– Вы всегда оберегали меня. – Ливи берет сестер за руки. – Но и теперь вы не должны отдавать меня, ладно?

– Может, только чуть-чуть, – шутит Магда. – В смысле, наверное, Зигги имеет на этот счет свое мнение.

– Хватит шутить! – серьезно произносит Циби. – В нашей компании у мужей нет шансов.

Засыпая в ту ночь, Циби припоминает и другие подробности рождения Ливи. Новорожденная Ливи была завернута в мягкое желтое одеяльце. Когда Циби разрешили увидеть ее, утомленная мать смогла лишь слабо улыбнуться. Циби боялась, что мама умрет, но отец сказал ей, что мама произвела на свет ребенка и поэтому очень устала. Циби села на кровать и взяла маму за руку, а мама попросила ее в тот вечер в молитве возблагодарить Бога за «котенка». И Циби помолилась.

Погружаясь в сон, она вспоминает еще одну подробность: пока она молилась, отец пришел в их общую с Магдой спальню и сказал, что пора спать, что завтра Бог тоже будет рядом, чтобы услышать слова ее благодарности. Завтра Бог тоже будет рядом.

Циби распахивает глаза. Она тянется к руке Мишки. Бог сегодня рядом с ними.

На следующее утро Ливи и Зигги разбужены криком петуха, громко возвещающего рассвет нового дня.

– Не могу поверить, что мы живем в козьем хлеву, – заявляет Ливи, оглядывая комнату без окон.

– Я обещал тебе, что это будет ненадолго. Ты заслуживаешь королевского дворца, и я над этим работаю, – привлекая ее к себе, говорит Зигги.

Он целует ее в щеки, а потом в губы.

– Если бы здесь были окна, – только и произносит Ливи, целуя его в ответ.

Одевшись, молодые открывают дверь и обнаруживают два больших ящика с апельсинами. Третий ящик накрыт белой полотняной салфеткой, приподняв которую Ливи видит блюдо с едой и небольшую записку:

Ваш свадебный завтрак! Поздравления со свадьбой от Саадии, Леи и всей семьи.

Новобрачные сервируют стол на двух пеньках на полянке около их хибары и завтракают в счастливом молчании, смакуя каждый кусочек теплого хлеба, сыра, каждый глоток горячего кофе и дольки апельсинов.

– Значит, это и есть замужняя жизнь, – вытирая рот, говорит Ливи. – Кажется, мне она нравится.

– Мне тоже нравится, – соглашается Зигги и, подливая кофе, добавляет: – Что касается обмена нашими историями, мне хотелось бы узнать кое-что еще.

– Спрашивай что угодно, – отвечает Ливи. Зигги ставит свою чашку и берет Ливи за руку. На миг ее озадачивает его пристальный взгляд. – Что такое?

– Ливи, сейчас я на твоей стороне. Мне трудно говорить на эту тему, а тебе – нет, так что прошу, будь со мной честной. Вчера вечером ты заснула в слезах. Не хочу думать, это из-за… ну… из-за того, что я делал… мы делали. Просто я… – Зигги заливается краской.

– Зигги, нет! – Ливи встревожена, что он станет винить себя в ее ночной грусти. Она берет его лицо в ладони. – Я не хочу плакать каждую ночь, но эти слезы из-за мамы, из-за ее дома во Вранове. Я никак не могу забыть тот день, когда эта скотина вышвырнул нас из собственного дома.

Зигги немного смущен, но при этом испытывает облегчение.

– Ты расстраиваешься из-за дома?

– Знаю, это звучит смешно после всего остального. Но когда ночью я закрываю глаза, то вижу, как мама готовит еду на кухне, заправляет кровати, сидит в своем кресле.

– Ливи, все нормально. Просто мне нужно было понять.

Ливи хочет, чтобы их брак был идеальным. Стоило ли Зигги беспокоиться? Не глупо ли считать, что двое выживших могут быть счастливы вместе? Она отгоняет от себя эту мысль. Они сейчас строят жизнь для себя. Разве они не поженились только что?

– Надеюсь, я не буду бесконечно плакать. Прости меня, Зигги.

– Я уже как-то говорил тебе, Ливи, чтобы ты никогда передо мной не извинялась. Плачь сколько угодно, но надеюсь, когда-нибудь я сделаю тебя такой счастливой, что ты позабудешь о доме во Вранове или, по крайней мере, воспоминания станут менее мучительными. – Он поднимается и протягивает Ливи руку. – А теперь пойдем повидаемся с твоими сестрами, пока Циби не уехала.

Ливи приходит в восторг:

– Ты действительно этого хочешь?

– Хочу.

Вернувшись после первого рабочего дня, Ливи довольна, что нашла мужа сидящим у хибарки около расшатанного стола с едой, пожалованного им Саадией.

– У меня новость, – заявляет он, когда Ливи садится за стол. – Сегодня меня вызвал босс и сказал, что я получил должность, на которую претендовал в «Эль Аль», и меня повысили.

– Повысили? – накалывая на вилку зеленую фасоль, переспрашивает Ливи. – До чего?

– Ты видишь перед собой технического менеджера нового парка самолетов «констеллейшн».

– Зигги, это… это потрясающе!

– И больше денег, Ливи. Скоро я смогу подарить тебе окна.

Месяц спустя Магда с Ицхаком помогают Ливи и Зигги переехать в новую квартиру всего в нескольких кварталах от жилья Магды. Это дом, о котором Ливи не смела даже мечтать.

– На распродаже в Тель-Авиве я видел чудесный диван, – говорит Зигги.

В это время Ливи засовывает отскочившую пружину в потрепанный диван, отданный им соседом.

– Нам разве нужен новый диван? – улыбается Ливи.

Ее не слишком беспокоит мебель. Она всем довольна, независимо от того, подержанные вещи – а они в основном такие – или новые.

– Ты никогда не жалуешься, Ливи. У нас так мало вещей, и все же ты никогда не жалуешься.

– У меня есть все, что имеет значение, – отвечает Ливи.

– Это мне в тебе и нравится.

– Это все, что тебе во мне нравится?

– Мне нравится в тебе буквально все.

Глава 32

Реховот