Дриззт вздохнул, мотнул головой и двинулся вниз по коридору. Но Джарлаксл схватил его за плечо и опять прижал к стене. Лицо наёмника было настолько искажено злобой, что рука младшего дроу невольно потянулась к эфесу скимитара.

— Никогда не говори так — сказал Джарлаксл, выкрикивая каждое слово.

Дриззт вцепился в наёмника, и как только хватка ослабла, откинул его прочь.

— Почему тебе не всё равно? — спросил рейнджер.

— Потому что ты был единственным, кто сбежал, — ответил Джарлаксл.

Дриззт смотрел так, будто не имел понятия, о чём тот говорит.

— Как ты не понимаешь? — продолжал наёмник. — Я следил за тобой — мы все следили за тобой. Всякий раз, когда твоё имя упоминалось при любой женщине Мензоберанзана, оно произносилось со злобой, обещаниями отомстить за Лолс и убить тебя.

— У тебя был на это шанс.

Джарлаксл продолжил, не дождавшись ответа.

— Но когда никого из них не было рядом, имя Дриззта До'Урдена произносилось с завистью и почтением. Ты не понимаешь, не так ли? Ты даже не осознаёшь тех изменений, которые произошли благодаря тебе со многими из нас в Мензоберанзане.

— Как? Почему?

— Потому что ты был единственным, кто сбежал!

— Ты здесь со мной! — возразил Дриззт. — Тебя держит в Городе Пауков что-то большее, чем твои собственные цели? Бреган Д'эрт?

— Я не говорю о городе, идиот, — ответил Джарлаксл, понижая голос.

До'Урден снова взглянул на него в растерянности.

— Наследие, — объяснил Джарлаксл и еле слышно добавил, — судьба.

Величественные колонны высились в зале тремя длинными рядами. Все они были произведением искусства, созданные силами сотен дварфийских мастеров. Каждая колонна была украшена уникальным узором, в который мастер вкладывал душу. Даже накапливавшаяся столетиями пыль не могла скрыть этого великолепия. Проходя через зал, пятеро путников, а особенно Брунор и Атрогейт, живо представляли себе грандиозные собрания, что проводились здесь когда-то. Пробуждение Исконного вызвало серьёзные разрушения, но большая часть того, что некогда составляло славу Гонтлгрима, осталась нетронутой. Спутники прошли через десятки помещений, по множеству лестниц и коридоров с дверями, ведшими в особняки и подвалы, мастерские и кухни, столовые и учебные классы. Гонтлгрим, до освобождения рассветного гиганта, был больше, чем Мифрил Холл, цитадели Фелбар и Адбар вместе взятые — славная родина клана Делзун.

— Я сбился со счёта, — объявил Брунор, когда компаньоны уже почти прошли обширный зал. Он упёр руки в бока, уставился на металлическую табличку на ближайшей к нему колонне и покачал головой.

— Двадцать три, — сказал Дриззт, и все взгляды обратились к дроу. — Это — двадцать третья пластина в зале.

Он сказал это с такой уверенностью, что никто не усомнился в его словах, но всё же спутники оглянулись назад, чтобы увидеть и осознать, сколь много величественных колонн они миновали. Палата действительно была огромной, её потолок терялся в тенях наверху.

Брунор покачал головой, посмотрел влево-право, затем повернулся и указал на колонну в центре ряда.

— Средняя из двадцати, — объявил он и с уверенностью, порождённой знаниями трона и подсчётами Дриззта, пошёл к пластине, схватил за её край и потянул, с лёгкостью сдвинув в сторону и открыв альков. Этот отличался от предыдущих шести, так как был уже и выше. Брунор просунул голову внутрь и увидел далеко в вышине — вероятно, в самой вершине колонны — знакомый зелёный огонёк.

— Корень, — заметил он торжествующе.

Это было место для седьмой чаши из десяти, и подошедший Джарлаксл вручил Брунору сосуд с водой. Бормоча заклинание, дварф вылил волшебную воду в чашу и проследил, как из водоворота появился элементаль.

Почти мгновенно корень поймал существо.

— Других в этом зале нет, — объявил Брунор, устанавливая пластину на место. — Теперь на юг.

— Тогда вперёд, — сказала Далия, проходя мимо, но Боевой Молот быстро остановил её.

— Юг — это налево, — объяснил он.

Воительница беспомощно пожала плечами, и дварфы с Джарлакслом пошли вперёд, к ведущей из комнаты двери, а Дриззт присоединился к Далии.

— Откуда он знает? — спросила эльфийка.

— Видимо трон подсказал… — ответил рейнджер.

— Нет, не устройство комплекса, — перебила Далия. — Откуда он — или любой из вас — знает, где юг, а где север?

Дриззт улыбнулся и кивнул. Он ответил бы, если б сам знал. Обитатели Подземья просто знали такие вещи.

— Может это влияние небесных тел, — предположил он. — Может, когда Луна и Солнце движутся по небу, их энергия ощущается даже здесь.

— Я этого не чувствую, — с грустью ответила эльфийка.

Дроу улыбнулся ещё шире.

— Когда ты наверху и хочешь определить направление, как ты это делаешь?

Далия посмотрела на него, приподняв бровь.

— Ты смотришь на небо или горизонт, если знаешь, как по ним определять направление, — сказал Дриззт. — Ты знаешь, где солнце встаёт и садится, и поэтому можешь определить, где какая сторона света.

— Но вы не можете знать этого здесь.

Рейнджер снова пожал плечами.

— Но разве ночью в лесу твой слух не становится острее?

— Это совсем другое.

— Неужели?

Далия хотела что-то ответить, но передумала и остановилась. Она несколько мгновений смотрела на дроу.

— Ты сможешь чувствовать направление в Подземье также легко, как и на поверхности, если проведёшь здесь больше времени, — сказал Дриззт.

— Кто хотел бы оставаться Подземье дольше, чем необходимо?

Замечание воительницы задело Дриззта. Он хотел бы рассказать ей обо всей красоте мира, лежащего под Фаэруном. Даже Мензоберранзан — который Далия, как поверхностная эльфийка, могла бы увидеть только в качестве раба — был местом необычайной красоты. Дриззт выбрал поверхность в качестве дома, и он действительно любил звёзды и даже солнечный свет, хотя он долгое время причинял боль чувствительным глазам. Он видел красоту лесов и рек, облаков и полей, и величественных гор. Но он знал и о красоте, которую можно встретить в Подземье, хотя и не так часто. Дроу редко бывал здесь последние пол века, возможно именно это помогло ему взглянуть на свою родину другими глазами. Он ценил её красоту — и созданную дварфами, и естественную.

Тем не менее, он ничего не сказал Далии. Она была в невыгодном положении вне привычных условий, и с ней были четверо спутников, чувствовавших себя под землёй как дома. Эльфийке это не нравилось. Дриззт понимал это и, глядя на женщину, видел её уязвимость. Она пошла бы не тем путём, не останови её Брунор. Она не знала, как определить направление. Безупречная защита показывала брешь.