С Израильским культурным центром у меня были связаны и личные воспоминания. Он находился в нескольких сотнях метров от родильного дома, в котором родились я и мой младший брат Шурик. И в километре от дома, где жила моя бабушка, где выросла моя мама, а потом жил и я. Каждый раз, когда я подъезжал к Центру, расположенному в прекрасном старинном особняке, у меня екало сердце. Я вернулся туда, где вырос, но не для того, чтобы жить здесь. Я вернулся как представитель Израиля для того, чтобы помочь таким же евреям, как я, выехать в свое еврейское государство.

Для того чтобы ускорить формирование инфраструктуры «Натива» на Украине и избежать всякого рода проблем, я решил воспользоваться помощью премьер-министра Израиля. Во время одной из своих поездок на Украину я встретился с начальником службы разведки и безопасности Украины. Мы оба были одного возраста, оба родились, выросли и воспитывались в одной стране. Наши пути почти пересекались – в 1967–1969 годах он был молодым офицером Пятого управления КГБ Украины, которое занималось национальными движениями в Советском Союзе, в том числе и еврейским движением, связанным и с моим прошлым. Мы прекрасно понимали друг друга, и между нами установились хорошие рабочие отношения. Во время одной из бесед у нас родилась идея организовать визит премьер-министра Израиля на Украину, чтобы упорядочить и укрепить отношения между двумя странами в политической и культурной сфере, а также помочь деятельности еврейских организаций на Украине. Президент Кучма был заинтересован поднять престиж Украины, да и свой тоже, на международной арене и одобрил эту идею. Во всех государствах, образовавшихся на развалинах СССР, власти были убеждены, что отношения с Израилем помогут им укрепить отношения с Соединенными Штатами, в особенности с учетом предполагаемого влияния евреев США на политику американского правительства.

Я начал продвигать идею визита в Израиле. Через некоторое время, когда визит был уже утвержден обеими странами, я беседовал с начальником разведки Украины. Он мне сказал со смехом: «Я не знаю, чье Министерство иностранных дел больше противилось визиту твоего главы правительства, наше или твое. Ты не представляешь, как злились и проклинали тебя работники вашего МИДа в разговорах по телефону за то, что ты заставил их провести этот визит». Всем известно, что телефоны посольств прослушиваются, поэтому содержание телефонных разговоров наших посольских работников не было тайной для украинской Службы безопасности. МИД Украины, в свою очередь, тоже был против визита – отношение к Израилю ряда высших чиновников, которые работали в министерстве еще в советские времена, было, мягко говоря, прохладным.

Во время очередной рабочей встречи с Рабином среди прочего я рассказал, что у меня конфликт с нашим Министерством иностранных дел. Я заинтересован в визите премьер-министра Израиля на Украину, а МИД возражает. Глава правительства попросил, чтобы я обосновал свое предложение. Большая часть моих аргументов была связана с «Нативом» и необходимостью помощи в нашей работе с евреями Украины. На вопрос Рабина, почему МИД возражает, я ответил, что предпочитаю, чтобы он услышал об этом не от меня, чтобы потом меня не обвинили, что я искажаю позицию министерства. Рабин вызвал Эйтана Хабера, начальника канцелярии премьер-министра, и спросил, верно ли то, что я говорю о противодействии МИДа его визиту на Украину. Хабер подтвердил мои слова и по просьбе Рабина изложил ему позицию МИДа. Тут же, на месте Рабин решил, что визит состоится, и попросил Хабера сообщить об этом в Министерство иностранных дел и начать подготовку к визиту. Справедливости ради нужно сказать, что возражения против визита шли не от Шимона Переса, а от чиновничьего аппарата министерства. Разумеется, что решение Рабина о визите не добавило ни мне, ни «Нативу» популярности среди работников МИДа.

Визит прошел отлично и во многом укрепил отношения между нашими странами. Это облегчило работу не только государственных структур, но и Еврейского Агентства. После беседы один на один с президентом Украины Рабин отозвал меня в сторону. Один из израильских журналистов, по-моему, Шимон Шифер, успел услышать только первые слова Рабина: «Яша, идем со мной, я расскажу тебе, что достигнуто. Я сказал президенту все, о чем ты меня просил. Скажи мне, все ли я сказал правильно и то ли это, что ты хотел?» После этого Шифер гонялся за мной, спрашивая: «Скажи мне, кто у кого работает? Впервые слышу, как глава правительства докладывает своему подчиненному о том, что сделал по его просьбе!»

Я улыбнулся про себя, думая, что у нас особенный глава правительства. Ицхак Рабин, который родился и воспитывался в Израиле, очень близко к сердцу принимал проблемы евреев, живущих в диаспоре, и всегда готов был помочь. Я помню, что на торжественное открытие Израильского культурного центра в Киеве Ицхаком Рабином я шел рядом с начальником разведки Украины. Сзади нас шел Шрага Крайн, который уже перешел в «Натив» и рядом с ним полковник СБУ. Полковник процедил сквозь зубы, обращаясь к Шраге: «Что вы думаете, мы не знаем, для чего вы открываете ваши центры, ваши школы? Все это для того, чтобы соблазнить наших евреев уехать к вам. Мы отлично понимаем весь смысл вашей подрывной деятельности». На Украине, и не только на Украине, отлично понимали, в чем заключается наша работа. Однако то, что евреи и их проблемы и связи с Израилем, и в том числе деятельность «Натива» в качестве исполнительного органа правительства Израиля, были определены как необходимая и важнейшая для Израиля составляющая отношений между странами, заставляло чиновников разного уровня смириться с нашей деятельностью и разрешить ее. Не помешало и то, что профессионалы службы безопасности, понимая, что то, что мы делаем, приведет в конце концов к увеличению выезда евреев в Израиль, возражали против нашей деятельности. И визит премьер-министра Израиля на Украину сослужил отличную службу в расширении возможностей нашей деятельности.

После визита на Украину мы вылетели в Россию. Еще в процессе подготовки визита Рабина в Россию мы провели несколько совместных совещаний с работниками Еврейского Агентства. Представителем Агентства на севере России был бригадный генерал в отставке, получивший орден за мужество в войне Судного дня. Я всегда считал, что героизм отнюдь не всегда является гарантией ума. В данном случае я получил еще одно тому подтверждение. На войне я с ним не встречался, но в России, работая посланником Еврейского Агентства, особого восхищения этот представитель не вызывал. Во время обсуждения программы визита в Санкт-Петербурге он потребовал от Эйтана Хабера, начальника канцелярии премьер-министра, который отвечал за планирование визита, чтобы глава правительства не участвовал в торжественном открытии израильской школы в Санкт-Петербурге. На вопрос Хабера «почему» он на полном серьезе заявил, что, по его подсчетам, в процессе визита Ицхак Рабин посетит столько-то раз объекты, находящиеся в компетенции «Натива», и столько-то раз – находящиеся в компетенции Еврейского Агентства. И если глава правительства примет участие в открытии школы, то счет будет в пользу «Натива»! Меня это заявление не удивило. Этот же посланник отличался тем, что в районах, за которые отвечал, он требовал от местных еврейских организаций не поддерживать никаких отношений с представительством «Натива». В противном случае он угрожал лишить их финансирования. Настоящий рэкет.