на вас и постирать может, и полы помыть за рубль в месяц. У нас ленивых нету, а жить вечно не на что. Сейчас во мне звериная мощь отсутствует, сопротивляться не буду – бейте, чем хотите.

– А не хочешь вылечиться? – поинтересовался Богуслав.

– Да разве ж это лечат!

– Как-то в Чернигове я волкодлака вылечил.

Надежда вспыхнула в глазах конюха.

– А что за это возьмешь?

– Надо будет с нами в поход к Русскому морю сходить.

– Да куда угодно, хоть на край света с вами схожу, вместо слуги буду!

– Нам прислуга в таком деле без надобности. Берем только тех, кто против черного волхва биться сможет.

– Я смогу!

– Кудесник очень силен, тот, кто идет на этот бой, смертельно рискует.

– Наплевать. Мне терять нечего. Не горазд только я саблей махать.

– Ты нам не с саблей нужен. Нужно чтобы ты, как в битву ввяжемся, в волка перекинулся и на врага сзади напал.

– Я же не понимаю ничего в этот момент! Да и ночь должна быть, и луна полная, – что он ждать меня будет?

– Мы сделаем тебя другим волкодлаком. В любое время дня и ночи по собственному желанию будешь зверем делаться, и назад тоже, когда пожелаешь. Будешь в полном уме и памяти, сильнее и быстрее любого зверя

– Согласен!

– Завтра и начнем.

– А чем мои питаться будут, пока я по морям гоняюсь?

– Ты же с конями идешь, значит, как был конюхом, так им и остался – рубли идут те же. Плюс такие же деньги за то, что в походе. Одну получку твоя жена будет за тебя получать у Забавы – неважно вернемся мы или нет – пожизненно. Другая пусть для тебя копится. Устраивает?

– Еще как!

– Тогда поехали домой.

Глава 24

Вернулись слегка мокроватыми. Уж очень вода отовсюду лилась – нашла все-таки щелки. Был риск получить простуду. Решили в профилактических целях выпить по сто грамм водки и немного закусить – этакий ланч по-русски. Вылилось это в общее веселье и двести грамм на личность. Больше всего забавляла рисовка кудесницы. Наина то же хохотала от души.

– Как сбрехну что-нибудь эдакое, вечно попадаю, как кур в ощип!

Я-то по наивности всю жизнь думал, что кур, то есть петух, попадал во щи, а оказалось, что он влетал в процесс ощипывания. Во как! Век живи, век учись, дураком помрешь!

Потом Олег решил поработать на рынке, проконтролировать изготовление карет, и эдак вальяжно удалился – командовать ремесленниками. Почему-то быстро прибежал назад.

Я только прилег передохнуть от утренних впечатлений, как он и явился.

– Володь, там этот, увечный паренек, у которого мы доски берем, просил срочно передать, что с отцом побратима очень плохо, и он хочет у тебя полечиться. Говорит, ты знаешь куда идти.

Я присел. Вот и началось то, чего и следовало ожидать. Полежал Путята опять с сильными болями, теперь на все согласен.

Отправился к отцу Матвея. Интересно, а как будет отчество у Матюхи? Путятович? Путятыч? Путич? Весь в глупых после алкоголя мыслях зашел в ушкуйную избу. Путята лежал точно также, как и в прошлый раз.

– Лечи скорее, – процедил он сквозь зубы.

Семья атаманов!

– Я никуда не тороплюсь, – получил он в ответ.

– Сказал же, отдам деньги!

– А я никаких денег и не спрашивал.

И повернулся опять уходить.

– Стой, стой! Чего ты хочешь?

– Чтобы ты заменил сына на лесопилке на несколько месяцев.

– Да я знаешь сколько денег заработаю на ушкуе, если выздоровею?

– И знать не хочу. Но лечись дальше не у меня.

Ушел. На улице вдохнул свежего воздуха. Да, тяжелый случай. В следующий раз сразу не пойду, помурыжу несколько дней. Или будет проще чужого нанять? Вон у Елены отец – купец-удалец, наверняка знает, кого на пилораму пристроить можно.

Меня сзади схватили за руку. Прибежала жена.

– Я тебя умоляю, вернись. Он атаманом долго был, привык командовать. Хочешь, на колени встану.

– Никому твои колени не нужны. Путята набожный человек?

– Очень.

– Какая икона для него главная?

– Георгий Победоносец. В центре божницы в его комнате.

– Пошли. Если сейчас не столкуемся, за мной больше не бегай – не вернусь.

Опять зашел к бывшему атаману.

– Идешь пилить?

– Иду.

– Поклянешься на иконе?

– Поклянусь.

Изображение Георгия Победоносца, стоящего в иерархии святых сразу после Божьей Матери, пациент поцеловал как-то странно – в голову змея. Ну и ладно. Лишь бы православный опасался нарушить клятву, а на остальное можно наплевать.

После получения клятвенного обещания, закрепленного авторитетным святым, я начал лечить.

Размягчил ядро межпозвоночного диска. Давление грыжи на нервный ствол исчезло. Вывел и рассосал лишнее. Зарастил оболочку. Все. На все про все ушло около часа.

– Встань.

Путята недоверчиво повернулся в кровати. Повозился. Сел. Встал.

– Господи, теперь совсем не болит! Надолго это?

– Здесь навсегда. Но есть еще пара мест слабых, сейчас передохну немного и их усилю. Ты пока полежи.

– Может и так обойдется? Лучшее враг хорошего.

– Я либо вообще не делаю, либо делаю так, чтобы за свою работу не краснеть и потом не переделывать. Бог не для того мне дал способность лечить, чтобы я делал это не полностью и не качественно.

– Ты все как-то медленно делаешь…

– А хорошо быстро не бывает. Если хочешь, я тебе сейчас очень быстро сделаю. А когда очередной дефект вылезет и тебя опять скует, а может еще и пуще прежнего, скажу: лучше нашими руками не сделаешь!

– Что ты, что ты…, делай как считаешь нужным.

Посидели, полежали.

– А куда ты Матвея так надолго уводишь?

– В Царьград.

– А зачем?

– По моим боярским делам, рассказывать про которые считаю ненужным.

– Так ты боярин?

– Да.

– А что ж ты сыну заплатишь с этого похода?

– Перед нашим уходом подарю ему пилораму, половину реки Вечерки – десять верст, и по пятьдесят верст в обе стороны земли, лесов, лугов, сел и деревень. После нашего возвращения ему останется дико дорогой княжеский конь, который стоит, как вся лесопилка.

Путята аж крякнул.

– Да за такой кусище с тобой кто хочешь пойдет!

– Мне только Матвей нужен. Так что ты, когда пилить останешься, только на сына работать будешь.

На остальную возню ушел еще час. Потом велел полежать до обеда, сходить поесть и полежать часок после обеда. Завтра также. А послезавтра, в воскресенье, родителей должен был навестить Матвей. Там с ним Путята и решит, когда лучше посетить лесопилку. В течение недели поднимать и ворочать тяжести категорически запрещено! На том и расстались.

В это время Богуслав влил силу в Ивана, затем перестроил оборотня.