– Томас, ты же знаешь этих изобретателей! Это не важно. Смысл Связи в следующем: сидя здесь, я могу нажать кнопку и увижу на экране Варнера, который находится на вулкане, а он увидит меня здесь. Это как большая подзорная труба, в которую можно смотреть с обеих сторон одновременно.

– То есть, вы были здесь в тот момент?

– Да.

– Как это возможно? В этом точно нет магии?

– Ты что?! – возмутился Альберт – Я тоже пугался вначале. Но ты еще увидишь и привыкнешь.

– Хорошо. Допустим. Но кто такой Эйзенберг?

– Ты не с того края начинаешь. Сколько повторять? Это мой сын. Я его туда еще совсем юным отправил, сымитировав самоубийство. И Джавер тоже с нами.

– Что?!

Разъяренный Томас вскочил из-за стола, живо наливаясь краской. Значит, все эти бессмысленные жертвы: Нильс, Ричард, Коннелл, тысячи рыцарей и мирных жителей, родители, Вектор, в конце концов – и вправду дело рук спятившего Альберта! Огромные мышцы озверевшего трибуна напряглись, и он едва не набросился на своего ошарашенного собеседника, но тот быстро встал из-за кожаного кресла и отошел в сторону, достав из внутреннего кармана камзола необычный молоток с очень вытянутой головкой с несколькими поперечными и продольными углублениями, а также с изогнутой и непрактично короткой рукоятью. Этот странный стальной предмет явно придал небольшому в сравнении с рыцарем королю уверенности в себе:

– Стой! Есть объяснение. Я же тебе говорил, что ты не с той стороны подходишь, – успокаиваясь, продолжил Альберт. – Выслушай меня, а потом делай что хочешь. По рукам?

– Как это можно объяснить? Вы убили моих родителей, тысячи людей! За что? Какие могут быть объяснения?

– Ты думаешь, я сумасшедший?

– Теперь да!

– Еще раз прошу присесть и выслушать меня, – по-отечески продолжил Альберт, несмотря на едва себя сдерживающего трибуна. – Я тебя понимаю. Я бы тоже так себя вел. Но дай мне шанс все объяснить, а потом делай, как захочешь. Хорошо?

Томас отчаянно вскрикнул и громко ударил по дубовому столу своими израненными руками, отчего снизу послышался лязг металлических дверей, а в помещение по винтовой лестнице напротив стола тут же поднялась испуганная личная охрана короля. Альберту потребовалось несколько попыток, чтобы ее вывести, так как хмурых рыцарей не на шутку насторожил злобный и по-животному агрессивный взгляд гостя, от тяжелого дыхания которого колыхалось пламя многочисленных свечей массивной люстры над треснувшим столом.

– Выслушаешь?

– Попробуй! – Томас пообещал держать себя в руках хотя бы еще одну минуту и с грохотом сел обратно на деревянный стул. – Да кто такие пыточные табуретки придумал?!

– А что? Красиво и практично, – Альберт подошел к окну с видом на башню Элизабет, где осиротело мелькал тусклый свет за шторами, и задумчиво продолжил: – Знаешь, в чем заключается главная проблема управления людьми? Им всегда нужно к чему-то стремиться. Всегда будут какие-то силы, которые чего-то хотят. Всегда будут появляться группы людей, которых что-то не устраивает и которые хотят это обязательно поменять. Когда они этого добьются, обязательно появятся другие такие же люди, которые снова захотят что-то поменять. Сначала они будут спорить, а если это не поможет, то воевать. Какое бы идеальное государство ты не создал, всегда кто-то будет этим недоволен. Ты все равно всегда будешь под чьей-то критикой, у которой всегда будут находиться уверовавшие в нее олухи. И это бесконечная цепочка, из-за которой ты никогда не сможешь держать все в своих руках. Ты даешь людям свободу, а они тут же поддерживают идиотов, которые их снова лишают этой свободы. А потом появляются другие, которые хотят восстановить торжество справедливости. Восстанавливают, и все начинается сначала. Я все это много раз проходил. Видел своими глазами.

– К чему все это? Как это объясняет убийство людей?! Причем тут были мои родители?

– Подожди ты! В общем, я хочу до тебя сначала донести два простых принципа. Во-первых, люди всегда что-то хотят и требуют, какие бы ты действительно совершенные условия им не создал. Во-вторых, всегда будет противоборство сторон. Всегда! Это наша суть! Соперничество в нашей крови и именно оно сделало нас людьми.

– Я понял! Допустим, – снова терял терпение Томас.

Альберт, наконец, оторвался от созерцания восточной башни и присел на один из пыточных стульев рядом со своим агрессивным оппонентом, все еще держа в руке странный блестящий молоток, словно магнит притягивающий взгляд молодого и любопытного рыцаря.

– Устав бесконечно с этим бороться, постоянно рискуя не только своей властью, но и жизнями самих людей, которые слепо бросаются в руки своих же мучителей, я решил что-то придумать. Я долго думал и экспериментировал. Иногда получалось. Иногда нет. В общем, ради благополучия самих людей, я выбрал наиболее прочную систему, когда сам создал все проблемы.

– Что? – никак не мог понять смысл Томас. – Что?!

– Все просто: люди все равно гибнут, люди все равно страдают, люди все равно ищут себе неприятности. Я сам все это создал и сразу же решил все проблемы. В противном случае, горя и беды было бы еще больше. Подчеркиваю, еще больше.

– И?

– В общем, получив полный контроль, уже не было риска, что ситуация будет ухудшаться. Я сделал хаос управляемым механизмом.

– То есть, вся эта вечная война…

– Да, да! У людей есть, о чем подумать, попереживать, принять ту или иную сторону.

– Но зачем же столько крови? – Томас вроде бы понял Альберта и даже отчасти ему поверил. Подобные, казалось, глупые подозрения с недавнего времени сами периодически мелькали в его пытливой голове, но он не мог понять, зачем для этого нужно так много жертв.

– Томас, люди все равно будут убивать друг друга. Эта даже не плата за общее спокойствие. Это так должно быть. Поэтому главное – не заканчивать войну ни в коем случае.

– Вот почему они не взяли Парфагон, а мы Арогдор?

– Да. Какой в этом смысл? Потом появится другой Арогдор. Это такая общечеловеческая игра.

– Но мои родители были простыми селянами и никогда не хотели никого убивать.

– Поверь, твои добрые родители искренне поддержали бы какого-нибудь идиота с умным и честным лицом, который бы все равно кого-то убивал. Это отдельная тема. Я имею в виду твоих родителей.

– Почему это отдельная тема? – спросил Томас, чувствуя, как слезы отчаяния наворачиваются на его глаза. Вся его никчемная жизнь оказалась игрой одного то ли сумасшедшего, то ли гениального человека.

– Когда ты находишься внизу всей этой системы, ты просто пешка и ничего не видишь и не понимаешь, искренне реагируя на все, что тебе подадут сверху. Когда ты находишься над этой системой, с тобой и твоими близкими все в порядке. Ведь они уже не пешки, не звенья всех этих процессов. Прости, но ты и твоя семья были пешками. Их смерть была неизбежна. Это плата за непонимание мироустройства. Плата за простую и понятную жизнь по чужим правилам.