– Да они просто жили и никого не трогали!

– Так и должно быть, мой друг. – Расслабившийся Альберт внимательно и с пониманием заглянул в растерянные глаза опустившего голову и ссутулившегося Томаса. – Жизнь пешки никакой ценности не имеет, как только она встает на пути нашего механизма, который первостепенен. Именно поэтому Джавер может убить тысячи, причем с обеих сторон, и не моргнуть при этом глазом. Ты знаешь, что он умышленно пропустил часть Первой когорты Коннелла? Вы нанесли Арогдору ровно столько вреда, сколько нужно было. Если ты думаешь, что Варнер или Джавер хотя бы о своих гражданах переживают, то сильно заблуждаешься. В работе механизма нет сторон: правые или не правые, белые или черные. Есть только верх и низ. Если ты внизу, то в любом случае, подчеркиваю, в любом случае, ты проигравшая сторона с промытыми мозгами. И в любом случае, хорошие всегда воют с хорошими. Плохой враг, он всегда где-то там, но не я. К какой бы стороне ты не обратился, она обязательно скажет, что она права, а другие нет. Знаешь, почему? Потому что у них промыты мозги, а сами они – пешки. Если у тебя в голове понятия плохо и хорошо, то ты внизу этой системы. И ты будешь платить за это своим достатком или здоровьем.

– Неужели люди не могли этого понять за все годы?

– Что за глупости! Ты не задумывался, почему у нас все такие наивные? А почему арогдорцы еще глупее? Думаешь, мы не можем это исправить? Мы стараемся держать их на том уровне развития, при котором они ни о чем не могут догадаться. Любить родину – это хорошо, но рационально мыслить и оставаться слепым патриотом как-то сложновато, друг мой.

– То есть, у Школы стоит цель не умней сделать, а как не сделать слишком умным?

– Видишь, уже что-то доходит до тебя! И, заметь, на вулкане живут одни примитивные тугодумы, а при этом у Варнера куда более прочная почва под ногами, чем у меня. Смотри, у нас уже волнения вот-вот начнутся лишь за одно поражение и некоторые жизненные неудобства, а в Арогдоре жить всегда было куда хуже, но никто никаких претензий к власти не имеет. Чем беднее и тупее народ, тем легче сохранять власть. Был бы ты в моем положении заинтересован в образованных смышленых подданных? Многолетнее обучение в Школе и Академии – это всего лишь имитация развития интеллекта. Мы обучаем только тому, что нужно и не более.

В круглом помещении повисла напряженная пауза. Довольный Альберт убрал во внутренний карман камзола странный стальной предмет и ждал реакции побледневшего Томаса, но тот смог лишь брезгливо посмотреть на него:

– Как вы со всем этим живете?

– Я понимаю твои эмоции, мой храбрый друг. Сейчас я тебе предлагаю окончательно покинуть территорию пешек и встать над всеми этими бедами и невзгодами. Это единственная гарантия безопасности для тебя и твоих близких. Я тебе больше скажу: эта система является единственным способом существования человечества, и ты ничего с этим не сможешь поделать, кроме как выбрать себе роль. Ничего не поделать! Только выбор роли вверху или внизу.

Альберт снова внимательно и с сочувствием посмотрел в глаза утихомирившегося Томаса и серьезным голосом продолжил, положив мягкую руку на его плечо:

– Я предлагаю тебе стать полноправным членом Высшего совета, который управляет всеми процессами на Селеции, а не только в Парфагоне, в отличие от Королевского совета. И это только начало, поверь!

– Начало чего? Мне нужно подумать.

– Конечно. Марию я отпущу в любом случае уже сейчас, а Питер выдаст поощрение в сотню золотых монет. Помимо членства в Высшем совете, ты получишь звание легата и должность главнокомандующего. Отныне ты почти бог!

Пораженный свалившимися на него спорными фактами и заманчивыми предложениями, изумленный Томас резко встал из-за стола и нервно заходил вдоль вытянутых окон из одной стороны в другую, сложив руки за спиной и смотря себе под ноги:

– Дор, Фейн, Коннелл?

– Нет, они были обычные вояки. Мне были нужны люди уровня Джавера.

– Айвора Джавера? Вы сравниваете меня с этим ублюдком, убийцей моих родителей?

– Да. И он входит в совет. Ты, Томас Юрг, его уровня или даже выше. Именно поэтому и, подчеркиваю, только поэтому, ты находишься здесь и слышишь все это.

– Кто еще?

– Варнер, Свежая Роза, Ньюртон, Калица. Я действительно считаю тебя особенным. Твоя еще пока недолгая жизнь это доказала, – искренне говорил Альберт, надеясь иметь такого редкого целеустремленного и решительного человека возле себя.

– Это все? – остановился Томас.

– Как же! Слава, женщины, богатство – и все без ограничений. Сколько унесешь.

– Билла могу оставить?

– Это твой челоконь? Если только он откажется от мутации. Правила, Томас. Пра-ви-ла иг-ры! – рассмеялся Альберт, подойдя и похлопав по плечу опустошенного почти бога, потерянно смотрящего в темное окно. – Как насчет ужина? Нас уже ждут.

– Почему нет? – оставалось смириться юному другу короля, полностью заблудившемуся в своих мыслях.

Сопровождая пошлыми шутками и бессмысленными разговорами на отвлеченные темы, счастливый Альберт проводил бледного Томаса в свой темный обеденный зал с высокими спинками сине-зеленых стульев и натюрмортами вдоль стен с витиеватым орнаментом. Как и ожидалось, за столом уже присутствовали члены того самого Высшего совета в лице Ньюртона с его отвратительно прилизанными волосами и приятного Калицы в сером балахоне. В противоположном конце длинного стола сидела улыбающаяся голубоглазая Элизабет в своем любимом темно-зеленом платье. Поздоровавшись с присутствующими, Томас перестал слушать веселое бурчание Альберта и лишь собирался скромно присесть с мужчинами, судя по всему, уже давно с нетерпением ожидающих подачи яств.

– Вы куда? – расстроенно спросила принцесса, широко раскрыв глаза.

– Я думал…

– Нечего думать с этими больными старикашками.

– Элизабет! – хотел поставить ее на место король, увидев недовольные лица своих друзей.

– Отец, но это ведь так и есть. Эй, там, привет, старикашечки!

– Попытайтесь не обращать внимания, – шепотом пропищал Ньюртон вмиг расстроившемуся королю. – А то будет, как прошлый раз.

– А вы, – обратилась принцесса к смущенному Томасу, впопыхах поправляющему свои спутанные волосы, – присядьте с моей стороны.

– Вы уверены? Хорошо.

– Мы тоже тут будем с умным видом всякую ерунды обсуждать. Вы умеете делать умный вид?

Услышав вопрос, удивленный Томас подумал, что совершено неправильно представлял себе Элизабет. Он был уверен, что эта богоподобная девушка не очень разговорчива и от природы невероятно спокойна. Теперь же, она все время представала перед ним активной и общительной особой, постоянно провоцируя всех вокруг. Возможно, думал он, ей несколько наскучило все время быть одной. Что еще может так повлиять на женщину?

В это время вереница слуг в белых платьях подавала на стол грандиозное разнообразие ароматных мясных и рыбных блюд, печеных овощей и фруктов, горы лепешек и сладких пирогов, будто в обеденном зале было не несколько человек, а целая дюжина прожорливых рыцарей, тщательно блюдущих свои ценные габариты и силу.