«Движения свободных офицеров» и личным другом Г. А. Насера был известный марксист Халед Мохи эд-Дин. Правда, уже в марте 1954 года тот вынужден был уйти в отставку и покинуть страну. Но уже в следующем году на почве общего неприятия Багдадского пакта начались первые рабочие контакты между Каиром и Москвой, итогом которых стало подписание секретного советско-египетского договора о поставках новейших вооружений из стран Варшавского договора, прежде всего Чехословакии. В рамках этого соглашения в обмен на хлопок, фрукты и зерно Каиру было поставлено 120 истребителей МиГ-15 и МиГ-17, 50 бомбардировщиков Ил-28, 230 танков Т-34, 10 °CАУ СУ-100 и другая военная техника и вооружение[506]. Причем совсем недавно благодаря мемуарам известного писателя-востоковеда Д. Е. Косырева, внука Дмитрия Трофимовича Шепилова, стали известны подробности этих «контактов», поскольку сам Д. Т. Шепилов в своих знаменитых мемуарах «Непримкнувший» о них, увы, не проронил ни слова[507]. Более того, как уверяет Д. Е. Косарев, «главы о внешней политике в архиве Шепилова нет, и нигде ее нет», кроме довольно подробных глав, посвященных его поездке в Китай в октябре 1954 года.

Надо сказать, что инициатором первого визита Д. Т. Шепилова в Каир стала сама египетская сторона, а именно временный поверенный в делах Н. А. Х. Кадри, который направил Д. Т. Шепилову приглашение на празднование 3-й годовщины Июльской революции, но не как главному редактору газеты «Правда», а как председателю Комиссии по иностранным делам Совета Национальностей Верховного Совета СССР, коим он был назначен только в прошлом году. При этом сами египтяне именно его «постоянно рассматривали как кандидата на замещение министра иностранных дел Молотова», которого они «видеть не хотели». Находясь в Каире, Д. Т. Шепилов трижды встречается с Г. А. Насером, в том числе один на один только в присутствии переводчика, в роли которого неизменно выступал первый секретарь посольства Викентий Павлович Соболев, который в реальности был руководителем резидентуры КГБ СССР в Египте[508]. В ходе первой беседы Г. А. Насер сам поднял вопрос о репрессиях против коммунистов, заявив, что «с первых же дней египетской революции» они «заняли враждебную позицию по отношению к его правительству», обвинив его членов в «прислужничестве западным интересам». Именно поэтому Каир вынужденно «проявил настороженность в отношении» Москвы. Однако сам Д. Т. Шепилов совершенно неожиданно заявил своему визави, что ему «ничего не известно о существовании египетских коммунистов и их деятельности», а значит, ему «трудно судить, являются ли они действительно коммунистами». А далее он подробно «разъяснил» лидеру Египта точку зрения «настоящих марксистов» по проблемам национально-освободительного и коммунистического движения». И, как ни странно, сошелся в данном вопросе с Г. А. Насером, заявившим ему, что он так же, как премьер-министр Дж. Неру, считает, что не следует «смешивать два совершенно разных вопроса — борьбу с коммунистами внутри страны и взаимоотношения с Советским Союзом». Именно эту новую позицию советской стороны, выраженную формулой «будем помогать Египту, который есть, не дожидаясь победы в нем коммунизма», его внук Д. Е. Косарев значительно позднее и окрестил «доктриной Шепилова». А уже по возвращении в Москву Д. Т. Шепилов убедил Н. С. Хрущева взять эту «доктрину» на вооружение во взаимоотношениях со всеми азиатскими, африканскими и латиноамериканскими странами, вставшими под эгидой Москвы на путь антиколониальной борьбы с мировым империализмом. Более того, без согласия Москвы Д. Т. Шепилов на свой страх и риск пригласил Г. А. Насера с официальным визитом в Москву, а по прилете домой уговорил Н. С. Хрущева принять решение о новых поставках Египту военной техники и вооружений и ввязаться «в большую игру на Ближнем Востоке и в Африке»[509]. При этом по совету самого Г. А. Насера все переговоры по военному сотрудничеству велись только с особо доверенными лицами — главой администрации президента Алией Сабри и секретарем посольства в Москве Мурадом Галебом, поскольку весь «госаппарат засорен агентами западных держав».

Между тем, узнав об этом соглашении, в конце октября 1955 года госсекретарь США Джон Фостер Даллес в беседе с британским министром финансов Гарольдом Макмилланом прямо заявил, что «Насер играет с силами более грозными, чем ему представляется». И в итоге американская дипломатия разработала иную программу довольно жестких мер давления на Каир, находящихся в логике основного принципа даллесовской дипломатии: «балансировать на грани, но не допускать разрыва в отношениях». В рамках реализации этого принципа уже в конце марта 1956 года президент Д. Эйзенхауэр утвердил план «Омега», состоявший из трех частей. В первой части данного плана содержались меры экономического и политического давления на Египет, во второй — способы его политической и дипломатической изоляции, а в третьей части, содержание которой до сих пор остается засекреченной[510], предлагались ряд конкретных мер по созданию внутриполитического кризиса в стране, в том числе за счет резкого снижения цен на египетский хлопок на мировом рынке и организации военного переворота в Сирии. Однако в Лондоне американскую программу действий почему-то посчитали неадекватной и тогда же, то есть в конце марта 1956 года, разработали план вооруженного свержение режима Г. А. Насера, который и сам был давно настроен в пользу военно-силового решения давнего конфликта с Великобританией. Кроме того, планы вооруженного конфликта с Каиром разрабатывались и израильским кабинетом Д. Бен-Гуриона, который еще в конце января 1956 года публично обратился к Лондону и Вашингтону с просьбой оказать военную поддержку его стране.

Однако 23 апреля 1956 года госсекретарь Дж. Даллес дал понять Тель-Авиву, что ему следует соотносить свои действия с интересами глобальной политики США и не ставить весь мир на грань «третьей мировой войны во имя улучшения ситуации в собственных интересах», которые могут «столкнуть СССР и США в условиях ухудшающейся ситуации на Ближнем Востоке». Более того, позицию госсекретаря поддержал и сам Н. С. Хрущев, который в том же апреле вместе с Н. А. Булганиным и академиками А. Н. Туполевым и И. В. Курчатовым находился с официальным визитом в Великобритании, где высказался за введение Совбезом ООН эмбарго на поставки оружия в весь Ближневосточный регион, что очень сильно встревожило и само руководство Египта. Поэтому для успокоения каирского руководства в середине июня 1956 года в Ближневосточное турне вновь отправился Д. Т. Шепилов, но теперь уже в статусе кандидата в члены Президиума ЦК и министра иностранных дел СССР. Несмотря на тот факт, что для самого Д. Т. Шепилова это назначение стало своеобразным сюрпризом, позднее он признался в том, что созданный, по сути дела, В. М. Молотовым МИД был «великолепно отлаженной