Как полагает подавляющее большинство историков и мемуаристов, американская Администрация решительно осудила действия Парижа и Лондона, поскольку: во-первых, эта агрессия была предпринята без ведома Вашингтона и других союзников по НАТО, чем был нарушен союзнический долг этих держав перед всеми другими членами альянса; во-вторых, Вашингтон крайне скептически оценивал все силовые маневры своих главных европейских союзников, считая их «фантомными болями» старых колониальных амбиций. Более того, он стремился нанести последний удар по имперским амбициям части британской политической элиты, до сих пор никак не желавшей отдавать пальму первенства своим заокеанским союзникам. И в этом ему очень помогли «верные» доминионы Британии Канада и Австралия, занявшие резко антибританскую позицию. В-третьих, Вашингтон стремился приобрести в важном для него Ближневосточном регионе как можно больше партнеров среди арабских государств, а поскольку все они сразу осудили агрессию против Египта, то США не рискнули оказаться в стане их врагов. Наконец, в-четвертых, Вашингтон резонно опасался, что агрессия против Египта даст прекрасный повод Москве для открытого вмешательства в ближневосточные дела, где до сих пор советское присутствие было очень незначительным. Ну и, кроме того, президент Д. Эйзенхауэр, вынужденный из-за болезни Дж. Даллеса лично разруливать Суэцкий кризис на его последнем этапе, как очень опытный военачальник крайне скептически оценивал весь план операции «Мушкетер» и первые шаги по его реализации[520].

Тем не менее Вашингтон решительно высказался против подобных предложений Москвы и предупредил ее о крайне отрицательном отношении к идее направления в этот регион советских добровольцев и военспецов. Одновременно администрация США по закрытым дипломатическим каналам выразила Э. Идену и Г. Молле резкое осуждение их действий и пригрозила прекратить все поставки нефти, если не будет найден компромисс с Каиром. Эта угроза была более чем реальной, поскольку еще на начальной стадии этого кризиса по прямому указанию президента Д. Эйзенхауэра министр финансов США Джордж Хэмфри координировал введение экономических санкций против Великобритании, в том числе посредством ФРС, которая вбросила на валютную биржу большие объемы фунтов стерлингов и блокировала британские права заимствования в МВФ[521]. Столкнувшись со столь скоординированным и мощным давлением извне, уже 6–7 ноября британское и французское правительства заявили о своей решимости выполнить резолюцию ГА ООН и прекратили боевые действия на территории Египта. А буквально через неделю в зоне Суэцкого канала стали размещаться миротворческие силы ООН, введенные туда в соответствии с тем самым планом Л. Пирсона, за который он заработал в следующем году Нобелевскую премию мира. В конце декабря 1956 года с территории Египта был выведен франко-британский корпус, а в середине марта 1957 года Синайский полуостров и сектор Газа покинули израильские войска.

Суэцкий кризис имел далеко идущие последствия для развития всей системы тогдашних международных отношений, так как: во-первых, египетское руководство полностью перешло в стан политических и военных союзников Москвы; во-вторых, Советский Союз существенно укрепил свои позиции на всем Ближнем Востоке и поднял свой авторитет среди подавляющего большинства арабских государств, что позднее Д. Эйзенхауэр признает своей самой «крупной ошибкой», которая приведет к «искусственному возвеличиванию Москвы и укреплению ее авторитета среди арабов»[522]; в-третьих, по мнению большинства специалистов, прежде всего на Западе, этот кризис окончательно добил старые колониальные империи и утвердил СССР и США в качестве «равноценных сверхдержав»; в-четвертых, Вашингтон, серьезно опасаясь дальнейшего усиления влияния Москвы в этом стратегически важном нефтеносном регионе, уже в начале января 1957 года разработал и принял специальную программу укрепления своих отношений с арабскими державами, получившую название новой «доктрины Эйзенхауэра», целиком находившуюся в русле внешнеполитической доктрины «отбрасывания коммунизма»; в-пятых, как это ни странно, но от этого кризиса меньше всех пострадал Израиль, который смог добиться снятия блокады с Акабского залива и, продемонстрировав боеспособность своих вооруженных сил, заметно умерил воинственность своих арабских соседей на целое десятилетие; наконец, в-шестых, Суэцкий кризис подвиг целый ряд держав к серьезным изменениям собственных планов военного строительства, в том числе создания авианесущего флота, активизации программ ядерного перевооружения и создания вооруженных сил «постоянной готовности» и «быстрого реагирования».

Кстати, разрешение Суэцкого кризиса хронологически совпало с новой «сменой караула» в советском МИДе: 15 февраля 1957 года Д. Т. Шепилов методом «убрать с повышением» вновь вернулся в состав Секретариата ЦК, а новым главой МИДа стал кадровый дипломат Андрей Андреевич Громыко. Сам Д. Т. Шепилов о причинах своей отставки не проронил ни слова. А вот его внук Д. Е. Косырев в упомянутой нами книге, напротив, приводит две пикантные подробности этого события[523]. Первая состоит в том, что на заключительном этапе Лондонской конференции по Суэцу Д. Т. Шепилов проигнорировал хрущевскую телеграмму с требованием «дать по мордам империалистам», за что уже в Москве услышал от Н. С. Хрущева такой пассаж: «А вы опасный человек, вы хотите проводить свою собственную внешнюю политику». Вторая пикантность состоит в том, что на вопрос Н. С. Хрущева, «кого он рекомендует на свое место», тот ответил: «У меня два зама. Один — это бульдог, скажешь ему — он не разожмет челюстей, пока не выполнит все в срок и точно, по инструкции. Второй — человек с хорошим кругозором, умница, талант и виртуоз, может все. Я вам его и рекомендую». Н. С. Хрущев очень внимательно отнесся к этой рекомендации и выбрал первую кандидатуру — Андрея Андреевича Громыко, — который пробыл в кресле министра иностранных дел СССР долгие 28 лет, вплоть до июля 1985 года. Второй «дипломат-чародей», как назвал его британский коллега барон Хью Фут Карадон, так и остался первым заместителем министра вплоть до начала октября 1977 года, пока по личной просьбе Л. И. Брежнева не стал его первым заместителем в Президиуме Верховного Совета СССР, где проработал до ухода на заслуженную пенсию в самом конце февраля 1986 года. Кстати, одновременно он стал и кандидатом в члены Политбюро ЦК, откуда был выведен в том же феврале 1986 года.

8. Внешняя политика в Азиатско-Тихоокеанском регионе

а) Отношения с Японией

Как известно, после разгрома милитаристской Японии в соответствии с Ялтинскими и Потсдамскими соглашениями, подписанными лидерами «большой тройки» в феврале-августе 1945 года, исторические права Советского Союза на южную часть Сахалина и острова Курильской гряды, утерянные по Портсмутскому договору 1905 года, были восстановлены в полном соответствии с существовавшими тогдашними нормами международного права[524]. 20 сентября 1945 года все эти территории официально вошли в состав Советского Союза, а чуть позже