Пока мы сражались с Лесажем, Новия вплавь добралась до берега, полуголая и без гроша денег. К тому времени почти все жители покинули деревню или прятались в своих погребах, не смея носа высунуть. Наконец она услышала женский голос, подошла к окну и взмолилась о помощи. Женщина, благослови ее Господь, впустила Новию в дом.

Это оказалась жена трактирщика. Когда она дала Новии свое старое платье, Новия рассказала обоим супругам, что она знатная испанская дама (назвав имена своего отца и кучи высокопоставленных родственников), которую похитили пираты. Она пообещала заплатить им в десятикратном размере, если они позволят ей укрыться у них в доме и помогут ей. У меня в денежном поясе оставалось еще достаточно золота, чтобы перед уходом выполнить обещание Новии и дать трактирщику с женой столько денег, сколько они получили бы с постояльца за месяц проживания в комнате.

Мы с Новией объяснили, что мы муж и жена. Мол, я думал, что Новию убили пираты, а она думала, что пираты убили меня. И это было правдой, если не считать того, что официально мы были женаты не больше, чем Адам и Ева.

Дальнейшие наши действия определялись двумя обстоятельствами:

Во-первых, наличием карт, отданных мне капитаном Бертом. Одна из них являлась общей картой значительной части Жемчужного побережья — с Жемчужными островами, Жемчужной лагуной и многими другими географическими объектами. Другая была не особо подробной картой самих Жемчужных островов — с помеченными крестиком двумя островами, где капитан Берт зарыл деньги, которые собирался взять с собой в Суррей. Последняя карта находилась на обороте второй и представляла собой схематический план, нарисованный собственноручно капитаном Бертом: изображение обоих вышеупомянутых островов с указанием точных мест, где зарыты сокровища.

Во-вторых, беременностью Новии. Мы понимали: даже если мы доберемся до Карибов со всей возможной скоростью, к тому времени живот у нее уже здорово вырастет. Затем нам придется купить лодку, оснастить ее и так далее. Такой вариант неминуемо сопряжен с риском для Новии — возможно, с ужасным риском. Одна девушка в Порт-Рояле как-то сказала мне, что нет лучшего способа вызвать у женщины выкидыш, чем пуститься с ней в плавание по бурному морю в маленькой лодке. Она добавила, что некоторые ее знакомые умышленно так поступали, и мне по-прежнему становится дурно при одной мысли об этом.

В итоге Новия хотела отправиться за сокровищами, а я хотел поселить ее в каком-нибудь безопасном месте, где живут хорошие люди и есть опытная повитуха, и отправиться за сокровищами один.

В конечном счете я настоял на своем — думаю, главным образом потому, что на самом деле Новия хотела этого же.

Рассказать осталось совсем немного, и время поджимает. В конце концов нам удалось купить лошадей и кучу разных необходимых вещей. Когда к нам присоединился Маху (кажется, через два дня после нашего отъезда из Пунтаренаса), мы купили лошадь и для него тоже. К тому времени я был доном Крисофоро де Вега, а Новия — сеньорой де Вега. Маху стал нашим слугой по имени Мануэль. Поначалу я сильно тревожился насчет его болтливости, но оказалось — зря. Во-первых, Маху плоховато говорил по-испански. А во-вторых, мы вызволили его из рабства на пиратском корабле. Историю своего спасения он рассказывал каждый раз по-разному, и никто из людей, соглашавшихся ее выслушать, не верил в нее, независимо от изложенной версии.

Если вы сочтете нужным указать, что Пунтаренас находится не по пути к Жемчужным островам, то будете совершенно правы. Я старался держаться от них подальше, ибо опасался поддаться искушению, нанять лодку и отправиться на поиски сокровищ.

Вдобавок существовала вероятность случайно встретиться там с кем-нибудь, кто знал меня в мою бытность капитаном Крисом, — именно так мы встретились с Маху. С кем-нибудь из Санта-Марии, например, или из Портобело. Заходя в трактир, я каждый раз обмирал от страха при мысли, что сейчас кто-нибудь из сидящих в пивном зале людей поставит кружку на стол и вылупится на меня.

Такого ни разу не произошло. Мы продолжали путь, стараясь выглядеть беспечными путешественниками, выбирая самые безопасные дороги и гадая, не вредно ли для ребенка, что Новия проводит столько времени в седле. Будь дороги хорошими да имейся у нас возможность купить хороший экипаж с приличными рессорами, мы бы непременно так и сделали. Но все дороги были прескверными, и по ним раскатывали только фургоны да телеги, не имевшие вообще никаких рессор.

Мы предпочитали останавливаться в частных домах, поскольку там обычно было чище и кормили лучше. Сразу по окончании сиесты мы пускались на поиски такого дома. Чем больше и богаче он был, тем больше нам нравился. Хорошее платье и хорошие лошади помогали делу, и потому мы при каждой возможности покупали одежду и животных лучше прежних — и всегда извинялись за наш вид. Мол, мы с дороги, вы ж понимаете. Мы собираемся купить гасиенду и поселиться в Новом Свете, говорили мы нашим хозяевам, и сейчас подыскиваем подходящее место. Служанка Новии заболела и осталась в… далее следовало название любого города из оставшихся позади. Когда речь заходила о служанке, мысль об истинной участи Эстрелиты порой вызывала у меня острое желание рассмеяться, но обычно я сдерживался.

Где-нибудь здесь мне следует сказать, что я путешествовал с отличным испанским клинком, парой пистолей, притороченных к седельной луке, и мушкетом в чехле, изготовленном седельником по моей просьбе. У Новии были кинжал и два пистоля — не медные, которыми она долго пользовалась, а железные с серебряной отделкой, купленные в Манагуа. Все оружие она прятала под своими широкими, пышными юбками. «Мануэль» имел при себе короткий мушкет и превосходное мачете — они могли ему понадобиться и вдобавок ясно свидетельствовали, что он является наемным слугой, а не рабом. Благодаря такому своему оружию он встречал лучшее обхождение и, возможно, спас пару жизней. С парнями, когда-либо служившими на пиратских кораблях, шутки плохи, и никто, кроме Господа Бога, не в силах ничего поделать с этим.

Неделю мы провели в Мехико. В наше время страна называется Мексикой, а город — Мехико. Тогда страна называлась Новой Испанией, а Мехико являлся столицей Новой Испании. Город нам понравился, но мы трое хотели поселиться поближе к морю.

У меня имелись особые причины выбрать Веракрус. Если вы дочитали досюда, то легко догадаетесь, какие именно.

Мне не потребовалось много времени, чтобы разыскать священника, который носил воду рабам.

— Падре, — сказал я, — вы меня, конечно, не помните, но…

Он кивнул и улыбнулся:

— Ты — тот самый матрос, который показал мне, как прикреплять кувшин к крючку, сын мой. Ангел Господень. Разве мог я забыть тебя?

Я помотал головой:

— Я вовсе не ангел, падре.

— Бог может считать иначе. Ты грешил. Думаешь, ангелы никогда не грешат? Будь это так, сын мой, они бы стояли в глазах Бога столь же высоко, как наш Спаситель. Но они — простые слуги Божий, как мы.

— Со мной девушка, падре. Мы с ней полюбили друг друга и хотели пожениться, но не могли. Во-первых, мы находились в таком месте, где не было возможности провести брачный обряд должным образом, и еще были разные другие проблемы.